— Хорошо, — я быстро соглашаюсь, ведь лучше быть, где угодно, чем здесь в наручниках. — Если ты свяжешь меня в другом месте и дашь мне что-то из одежды, я перестану плакать. Обещаю.
— Хорошо, хорошо, — кивает она, снова перебирая пальцами края кепки. — Я вернусь.
— Нет, подожди, — говорю я, но она уходит также быстро, как появляется.
Борясь с желанием снова закричать, ужас накатывает на меня, как приливная волна, и я задыхаюсь в рыданиях, кажется, уже целую вечность.
Она возвращается, а в руках у неё футболка для сна:
— Вот, — говорит она, протягивая её мне.
Я дергаю наручники над головой:
— Можем мы как-то избавиться от этого.
— Да, конечно.
Она отдает мне футболку, идет к дальней стене и снимает с крюка ключ с такой ловкостью, что я задумываюсь, сколько других женщин она видела в этой комнате. Вернувшись, девушка берет один из странных стульев для секса, поднимается на него и отщелкивает наручники.
— Теперь ты будешь молчать, чтобы я могла работать?
Я прижимаю освободившиеся запястья к груди. Мне снова хочется плакать, но в этом не будет пользы.
— Я буду вести себя тихо. Ты Наоми?
Она моргает, глядя на меня, спускается с табурета и пожимает плечами:
— Большую часть времени, а иногда я Император.
Натянув футболку, я поднимаю руки над головой. На ней изображен Микки Маус. Я стараюсь не удивляться чему-то чистому и детскому в таком странном месте. Приятно что-то носить на себе.
— Император? Это разве не хакер? Ты хакер?
— Я хакер, — соглашается она, снова перемещая взгляд на дверь, будто ей не нравится смотреть на меня. — Но ничего не смогу взломать, если не будет тишины.
— Прости, — говорю я, заламывая руки, чувствую себя такой слабой и разбитой, но и взволнованной одновременно. — Дениэл прислал меня, — тихо бормочу я. — Он здесь, чтобы спасти тебя.
— О, нет, — говорит девушка, снова сминая края кепки, и у неё на лице выражается тревога. — О, нет. Это нехорошо. Он не должен быть здесь.
— Погоди, почему он не должен быть здесь? Ты хочешь быть здесь? — я в шоке.
Наоми смотрит на меня, качая головой, и снова оглядывается.
— Не будь смешной. Конечно, я хочу уйти, но его здесь быть не должно. Это опасно.
Я прикусываю губу:
— Я не смогу передать ему, чтобы он не приходил. У меня был GPS трекер, но его забрали вместе с моей одеждой.
Рассеянно кивнув, она дергает меня за рукав:
— Мы что-нибудь придумаем. Пойдем со мной.
Глава 24
Разрешить Рэйган вернуться обратно к Хадсону — это самое худшее, что мне приходилось делать. Петрович и Мендоза буквально сидят на мне, чтобы я не сорвался и не избил Гомеса до кровавого мяса. Будто я нахожусь у них между штанов.
— Пора, — Петрович всучивает мне дешевые чёрные брюки, белую рубашку и майку.
Это наша униформа. GPS-трекер Рэйган покажет нам её местонахождение. Надеюсь, он подскажет, где моя сестра. Петрович пытается узнать, где его хакер. ОН думает в подвале. Я на это не ставлю.
— Я могу приспособить свой пистолет ко дну подноса?
— Никакого оружия, — напоминает мне Мендоза.
Только тщательно подобранным охранникам Хадсона разрешено носить оружие. Даже те, кто находятся на кухне, отделены экраном, потому что работают с ножами и тяжелыми предметами. Но думаю, это не касается официантов. В какой-то момент нам с Петровичем придется разоружить двух охранников, забрать их оружие и найти Рэйган.
Довольно смешно посещать соединение Хадсона, как персонал без оружия. Мендоза делал это раньше, но тогда он не собирался спасать свою девушку. Догадываюсь, он проходил всё это, но сейчас мы на краю ножа и очень рискуем.
— Ты ел это дерьмо? — спрашивает Петрович, нюхая кубики сырого тунца, проколотого зубочисткой.
— Не все питаются только борщом, — издеваюсь я, поднимая поднос. — Давай сделаем один круг и встретимся здесь, чтобы выбрать цели.
Мужчина кивает, ещё раз с отвращением нюхая тунца, и уходит.
Петрович и я одеваемся в костюмы официантов — дурацкий спектакль с переодеванием. Уже вижу, как люди Хадсона смотрят на нас с подозрением. Если бы только я, то ещё ладно, возможно, сошёл бы. Но Петрович — человек-медведь с суровым лицом, вроде Ника. Невесёлый.
Внутри я насчитываю восемь людей Хадсона, расположенных по углам комнаты, и по двое на каждом входе. Оружия у них не видно, но бдительный взгляд и напряженные позы выдают в них не гостей вечеринки. Охранники в задней части комнаты наименее внимательны, их блуждающие взгляды рассматривают почти раздетые тела женской аудитории. В понимании Хадсона вечеринка — это сочетание один к одному, каждому мужчине по проститутке. Думаю, некоторые из гостей и впрямь бизнесмены, хотя вижу и знакомые военные стрижки. Деньги, выпивка и беспорядочные половые связи — так заканчивается карьера многих.