— Парни сзади, — сообщаю я Петровичу, когда мы встречаемся в комнате ожидания, куда с кухни вывозят подносы с едой.
Он кивает:
— На улице четверо. Сначала вытащи двоих у французских дверей. Я отвлеку внимание.
Забрав поднос, я подхожу к задней части комнаты, где проходит вечеринка. Французские двери открыты, так как люди постоянно выходят, направляясь к бассейну. Женщины раздеваются и сбиваются в стайки. Достаточно легко я убираю охранника справа. Ещё проще выходит с левым: ему приходится удар коктейльной вилки в шею, которую я подобрал у центрального стола. Он падает, но это остается незамеченным, потому что в этот момент слышится громкий голос Петровича:
— Бомба. Там самодельная бомба.
Гости начинают кричать, разбегаясь в разные стороны, и никто не понимает, где именно заложена бомба. Скрутив охраннику шею, я позволяю ему рухнуть на пол. Через секунду его жилет оказывается на моих плечах, и ощущаю знакомое полуавтоматическое оружие в руке. Я вырубаю ещё одного охранника, ударив его локтем в нос. Два есть, еще миллион впереди. За рукопашным боем я наблюдаю, как Петрович отключает еще одного охранника на полу. У меня есть оружие и боеприпасы для двоих. Достаточно. Рывком головы я показываю, что направляюсь в частные комнаты дома Хадсона. Вытащив из кармана телефон, я включаю GPS-трекер. Как сказал Мендоза, он хорошо работает в пяти метрах.
Сигнал показывает, что она где-то северо-западнее моего положения, но на северо-западе я вижу только хорошо подстриженный газон. Там нет построек, и дом кончается террасой у бассейна с французскими дверями. Значит, подвал. Чёрт. Жаль, что у меня нет плана этого места. Трекер не показывает глубину, только место. Рэйган приводят на север и возвращают обратно. Частная половина дома закрыта от меня. Мне нужно найти другой способ туда попасть. На кухне творится хаос. Люди бегают и кричат, сбивая друг друга. Я хватаю за воротник прохожего, пробегающего мимо меня.
— Где подвал? — спрашиваю я по-португальски.
Пожав плечами, он извивается, как червяк на крючке. Хреново.
— Где этот чёртов подвал? — кричу я, но никто не отвечает сумасшедшему техасцу.
Я начинаю методично открывать двери. Шкаф, кладовая, лестница в подвал. Бинго. Я спускаюсь мимо деревянных полог с сыром и бочонков с вином. Здесь пахнет прохладой и свежестью, будто тут постоянно циркулирует воздух. Толстые кирпичные стены скрывают лестницу, и я слышу только шум воды и звук электричества.
Зайдя глубже, понимаю, что подвал по размерам намного больше дома. Около тридцати футов, комната в комнате. На стенах ничего, кроме продуктов и бутылок с вином.
Но свежесть и качество воздуха не укладываются в тридцатифутовую комнату. Подняв голову, я вижу воздуховод и коммуникационные трубы, которые не заканчиваются у кирпичной стены, а продолжаются дальше. Я начинаю стучать в поисках отверстия. Между двумя бочками вина и какими-то ящиками нахожу вертикальный шов в кирпиче. Я прикладываю ногу к углублению и нажимаю вниз. Затаив дыхание, я жду, и наконец, слышу звук разблокировки механизма сцепления. Небольшой толчок, и скрытая дверь толкается внутрь на хорошо смазанных петлях. Шум электричества становится громче. Интересно, здесь ли держат хакера? Это объясняет трубопровод, хорошо циркулирующий воздух и шум.
Держа оружие наготове, я медленно иду по коридору, будто приклеенный одним плечом к кирпичной стене.
— Я голодна, — слышатся женские голоса, голос приглушенный, но похож на Рэйган.
— Чего ты хочешь?
— Порцию корневого пива. Для меня и моего нового друга. Думаю, она выглядит так, будто ей необходимо корневое пиво.
— Хадсону не понравится, что ты привела её сюда.
— Меня беспокоил её плач. Разве тебя нет? Как я должна работать, если она постоянно плачет?
Боже, этот голос. Я знаю этот голос.
— Ты будешь той, кто плачет, если он посадит тебя в шкафчик. В прошлый раз он сделал это, когда ты плакала несколько дней, — отзывается мужской голос.
— И он потерял несколько сотен миллионов долларов, поэтому думаю, в ближайшее время я в шкафчик не вернусь. В этом нет смысла.
Ох, Иисусе. Я сползаю на задницу. Это Наоми. Облегчение, которое я испытываю, слыша её голос, вымывает всю мою энергию. Мне хочется лечь на бетон и заплакать, как ребенок.