Громыхнуло. Окан почувствовал, как рядом, опалив перья на спине пронесся смертоносный заряд.
- Не достанут! - подумал Окан, и прибавил скорости.
Человек явно не ожидал нападения, и когда острые когти впились ему в лицо, лишь неловко взмахнул пятипалыми конечностями, выронив палку. Он еще успел громко вскрикнуть, когда острый клюв Окана пробил ему череп. Брызнула темная, цвета спелой вишни кровь, вперемешку с чем-то липким, серым, но удивительно приятным на вкус. Вероятно это и был мозг. Окан с наслаждением заглатывал серую массу. Такого прилива охотничьего азарта он не ощущал уже давно, сердце так и колотилось об ребра норовя сломать, сокрушить их. Окан вихрем сорвался с места, даже раненое крыло перестало болеть.
- Я побил человека! - кричал он, и крик его раскатывался по вечернему небу. - Слышьте все, я, Окан, сильнейший из Крылатых и я побил человека!
Небо дребезжало от грозного клича, тучи в ужасе расползались, лишь тлеющий диск солнца заплывшим красным глазом косился на Крылатого с усмешкой. Он зрел немало, и помнил, как зачастую губит самонадеянность самых сильных и смелых. Сколько было их, стремившихся покорить небо, но все они ныне лежат в земле, ибо там все будут, кто нарушил Закон. Не место змеям под небесным сводом, не место птицам средь равнин холодных...
Окрыленный невероятным чувством победы, он стрелой взмыл вверх, потом сложив крылья, обломком скалы рухнул вниз, и тут заметил еще одного. Этот человек был куда меньше предыдущего и у него в руках не было огненной палки. Тем легче будет победа! - решил Окан. Упоенный предыдущим успехом, он не раздумывая рванул вниз. Еще бурлила кровь, еще требовал выхода инстинкт охотника, и Окан бросился, позабыв про осторожность. Человек оказался глупым, лишь беспомощно взмахнул руками, когда когти Окана расцарапали ему одежду. Насколько успел заметить сам Окан, человек этот был маленький, с длинными волосами и большими, невероятно голубыми глазами. Похоже, это была самка обезьян, причем самка очень молодая. Ребенок. Беспомощный ребенок, который не может защититься от Крылатого. Который еще не носит в руках огненной палки. Нет, детей Окан убивать не мог. И хотя он хорошо знал, что этот ребенок вырастет во взрослую особь и тоже взяв в руки палку пойдет уничтожать Крылатых, внутренний запрет он переступить был не в состоянии. Честь превыше всего! - говорил кто-то умный внутри. - Если переступить черту, ты уподобишься им, и сам будешь ни чем не лучше человека.
А в это время человеческий детеныш жалостливо рыдал, закрывая лицо маленькими ладошками. Пусть живет, - снисходительно решил Окан, приземляясь в нескольких шагах от него.
Трава пахла росой и живыми соками. Окан сделал несколько неуверенных шагов, он так редко ступал по земле, все больше парил в небе. Зато здесь росли красивые цветы, стрекотали кузнечики. Окану это нравилось. Некстати вспомнились нравоучения отца. Никогда не садись на землю, если можешь этого избежать, - советовал он. Наше место небо, и никогда этого не забывай. Законы надо чтить, нарушивших их судьба карает нещадно.
Слова отца еще не стерлись из разума, когда вдруг, в голове взорвался сноп искр, перед глазами потемнело.
- Что это? - недовольно вскрикнул Окан, оглянувшись.
Человеческая самка стояла с горстью камней в руках. Один из кучи как раз только что ударил Окана в темечко.
- Да как ты посмела! - крикнул он, лишь спустя миг поняв, что человеческий детеныш не понимает речи Крылатых.
А в это время очередной камень сорвался с руки проклятого выродка.
Левый глаз сразу залило кровью, ноги подломились. Нет! - решил для себя Окан, - эти твари рождаются заведомо порочными. Даже их дети бьют сзади и в спину, уже осознав всю прелесть подлости. Только бы выбраться отсюда, и пусть не ждут пощады!
Крылья не подчинялись, зрачок залило красным. Окан тряхнул головой, и в черепе снова разразилась буря.
Потом что-то хлюпнуло, и он вообще перестал чувствовать собственное тело. Сломана спина - догадался Окан. В это время к маленькой самке подбежал здоровенный человек-самец.
- Папа! - закричал детеныш на своем уродливом языке. - Папа, я сама убила ястреба, слышишь, сама!
Самец что-то отвечал ей, но Окан больше не смотрел на них. Все еще послушную голову он повернул к небу, там, среди пепельно-серых облаков, ватных и рыхлых, кровавыми зигзагами небо пересекли отблески уходящего солнца. Окан не раз слышал про красоту заката, но таким видел его впервые. Старожилы рассказывали, что Последний Закат, он самый прекрасный. Окан слушал эти истории в полуха, но теперь, перед наползающей змеей смертью, холодом, сковавшим все ниже шеи он понимал, как правы были они, те, кто уже видели свой последний закат.
Что ж, так и должно быть, небо для сильных, смелых и отважных, а земля для убогих жалких тварей. И посему оставаться на веки вечные, и нарушать этот закон не позволено ни кому, - подумал Окан, и это была его последняя мысль, прежде, чем накатила щемещая волна неизвестного ранее ужаса, и ледяное забвение поглотило сознание Крылатого навсегда.