Лестница на второй этаж, где как раз находилась комната Отца, располагалась на другом конце гостиной. Как раз, пока никого не было рядом, Раф мог бы проскочить… Но только парень задумался об этом, как тут же в комнату вошёл Грэм. Мужчина огляделся, с хрустом потянул руку и, раскинувшись, сел на диван перед камином. Появился новый план, раз этот охранник внутри, значит второй ещё на улице и пока точно не войдёт. Таким образом, Рафу остаётся лишь тихо пройти за спиной у Грэма.
Однако, когда ассасин уже вышел из кухни, он заметил небольшие свечи, стоящие ровно таким образом, чтобы отбрасываемая Рафом тень была видна громиле. Парень мигом прильнул к спинке дивана, лишь слегка его подтолкнув. Этого удара хватило, чтобы Грэм забеспокоился. Охранник с гремящим сердцем медленно повернул голову, тяжело положил руку на край спинки. Его грудь быстро вздымалась и обратно сокращалась. Он уже приоткрыл рот, чтобы позвать на помощь напарника. Опираясь на трясущуюся руку, он резко поднялся и чуть было не перевалился на другую сторону дивана. Грэм нервно выдохнул, никого за диваном не было. Тем же временем за громилой, слегка выглядывая, наблюдал стоявший на лестнице ко второму этажу Раф. Оставалось всего несколько шатающихся шагов до заветной цели.
Парень слегка отворил дверь в комнату Отца Ренара. Это было небольшое помещение с одноместной кроватью, с открытым шкафом и рабочим столом. Помимо заветной статуэтки бога Гариота, внимание Рафа привлекла небольшая книжка на письменном столе. Она была открыта где-то на середине, и запись в ней была не дописана. Парень пригляделся и во тьме смог разобрать что в ней было написано.
«Двадцатый день осени в Вильграде. Терпеть не могу этот город, где правят одни сумасшедшие бандиты, воры и убийцы. Кажется, что ещё пару недель здесь и я стану их полоумным главарём. Встреча с королём Рингиром прошла дерьмово. Я уже наобещал гору почестей и славы, сказал, что он станет святым, если он оставит крепость Шутрат и пойдёт на мир с Конорией. Спасибо хотя бы той идиотской магичке, которая спалила всех вардонцев. Этот кретин всё твердит о какой-то родственной чести и не думает даже о признании веры в своём сердце. Ни гроша не получил от этого упёртого мудака. И какой отчёт я должен отправлять в Конорию, что…»
Раф не успел прочесть запись, кто-то поднимался по лестнице. Он быстро обернулся, пробежался глазами по шкафу, но статуэтки уже не было. И тут, парень получил удар чем-то тяжёлым по спине. Ассасин свалился на карачки. Голова кружилась от боли, и по коже пробежала холодная дрожь. Он тяжело перевалился на спину. Перед Рафом стояло три человека, которых он не мог их разобрать из-за головокружения, но понимал, что это Отец Ренар и его охрана.
— Жалкий воришка… — священник брезгливо хмыкнул. — Как вы только проглядели его.
— Понятия не имеем, шеф. — своим тоном туповатого человека ответил толстый напарник Грэма.
— Идиоты… — тихо пробурчал Отец, а затем в полный голос добавил. — Убейте его и выкиньте куда-нибудь каналы, чтобы гули быстрее плоть сорвали.
— Есть, шеф! — хором проговорили толстый и тонкий.
Они взяли Рафа за конечности и стали выносить ногами вперёд. Краем глаза парень видел, как грязный священник, злобно улыбаясь, поглаживал статуэтку. Он был так близок к своей цели, но старый скряга остановил его обычным ударом. Да таких немощных, как этот старик, он убивал десятками… Нет, сотнями! Раф затрясся, закрутился, как волчок, и вырвался из хватки амбалов. От падения затылком у него окончательно потемнело в глазах, а дальше всё, как во сне.
— Ты монстр, настоящее адское отродье. — слышался панический голос священника.
— Ты инструмент, который работает совершенно не так, как задумано. — говорил неизвестный мужской голос из неизвестного воспоминания из подсознания Рафа.