— Если бы эти мерзавцы оставили энергофуры. — подал голос Беандри, — мы могли бы установить на них пушки, с этим бы пейзаны справились. Тогда мы отправились бы в Джанейл и, напав в тыла, перебили их, как собак!
— Но чего, собственно, хотят эти чертовы меки?! — воскликнул Аури. — Почему после столетий спокойной жизни они словно взбесились?
— Я тоже задаю себе этот вопрос, — отвечал Хагедорн. — Ксантен, ты вернулся с пленником, допросил ли ты его?
— Нет, сказать по-правде, я даже забыл о нем.
— Почему бы не сделать это прямо сейчас. Может, он нам что-нибудь подскажет. Благородный Клагорн, ответь нам как знаток меков — мог ли ты ожидать от них такого коварства? И чего они добиваются, захватывая наши замки?
— Меки способны планировать весьма сложные операции, — не спеша начал Клагорн. — Но их жестокость удивляет меня не меньше вашего. Как специалисту мне известно, что они напрочь лишены преимуществ, даваемых цивилизацией: умения понимать и создавать прекрасное, и, как следствие, не обладают чувством собственности. Мне часто приходила в голову мысль — не осмелюсь назвать ее теорией — о том, что биологическая структура мозга тесно связана с характером мышления. Принимая во внимание, как бессистемно формируются в нашем мозгу мысли, начинаешь удивляться способности человека к осмысленным действиям. Нам не присуща рациональность, мысль наша представляет собой импульс, генерируемый эмоциями.
В противоположность нашему мозг мека представляет собой чудо упорядоченности. Он имеет четкую форму куба и состоит из клеток, соединенных между собой волокнами микроскопической толщины. Сопротивляемость току в них равна нулю. Каждую клетку заполняет силика — жидкость с переменной проводимостью, образуемая соединением окислов металлов. Благодаря такому строению их мозг способен сохранять огромное количество информации, размещенной в определенному порядке. Мек ничего никогда не забывает, он лишь стирает ненужную информацию. Кроме того, общеизвестно, что мозг мека может работать как радиопередатчик или как радар.
Но при всем этом меки начисто лишены эмоций. Они ничем не отличаются один от другого, среди них нет личностей. Это естественное следствие коллективного мышления. Они служили нам потому, что не имели ни амбиций, ни зависти, ни стыда. К нам они не испытывали ни любви, ни ненависти. Не думаю, чтобы они так сильно изменились с тех пор. Нам трудно представить эмоциональный вакуум, в котором живут меки — ведь мы окутаны вихрем разнообразных чувств. Меки холодны, как кусок льда. Их кормили, давали жилье — и они находили такие условия вполне удовлетворительными. Что же случилось теперь? Я долго искал ответ на этот вопрос, но все причины, какие я только мог вообразить, оказывались просто смешны при ближайшем рассмотрении. Лишь одно предположение показалось мне заслуживающим внимания, хотя если это так, то ничего в итоге не изменится…
— Так что же? — нетерпеливо выкрикнул Гарр. — Говори!
Все взгляды были устремлены на Клагорна, и тому стало не по себе.
— Я думаю, они решили уничтожить человеческую расу. Молчание затягивалось и приобрело зловещий оттенок. Хагедорн повернулся к Ксантену.
— Это пригодится вам во время допроса. Действуйте!
— Если благородный Клагорн не против, мне бы хотелось, чтоб он присутствовал при этом.
— Рад быть полезен, но, боюсь, никакие сведения нам сейчас не помогут. Надо готовиться к войне.
— Нельзя ли воспользоваться каким-нибудь хитроумным способом, вызвать, к примеру, электрический резонанс в мозгу мека?
— Это невозможно. Их организмы защищены от внешнего воздействия. Хотя стоит попробовать лишить их радиосвязи. Благородные Урегус и Бернал, вы обладаете необходимыми знаниями, могли бы вы сконструировать такой прибор?
Урегус нахмурился.
— Что значит сконструировать? Я мог бы начертить схему, но где взять детали? Не будем же мы, как чумазые подмастерья, рыскать по складам и мастерским. — Он возвысил голос. — Больно, что приходится напоминать об этом, неужели вы столь низкого мнения о наших способностях?
Хагедорн поспешил его успокоить:
— Конечно же, нет! Мне и в голову не пришло оспаривать ваши достоинства! И тем не менее в столь тревожной ситуации обстоятельства могут привести к большему унижению, если мы не поступимся некоторыми принципами сейчас!
— Отлично, — заявил Урегус, на губах его застыла невеселая усмешка, — тогда вы лично и отправитесь со мной в подвалы. Что вы скажете на это?
Хагедорн собрался было ответить, но его перебил Клагорн:
— Прошу прощения, джентльмены, но речь идет об основополагающих принципах и мы просто обязаны выработать общее для всех решение.
— Прошу всех высказаться, — добавил Хагедорн. Поднялся Гарр:
— Благородный Клагорн может поступать так, как подсказывает его натура, — заговорил он сладким голосом, — я не вправе ему указывать. Что же касается меня, — голос его окреп и возвысился, — то я никогда не унижу высокого звания джентльмена. Это так же естественно для меня, как привычка дышать. Не собираюсь идти на компромисс и превращаться в пародию на самого себя! Мы, обитатели замка Хагедорн, являемся кульминацией развития человечества, любое отступление от наших правил есть шаг назад, то есть, деградация. Я слышал, здесь кто-то произнес слово «тревога». Какое постыдное заблуждение! Удостоить этого определения мышиную возню разболтавшейся прислуги! По-моему, это просто недостойно!
Одобрительный шепот пробежал за столом совета.
Клагорн откинулся на спинку кресла, словно отдыхая. Его голубые глаза как бы перебирали лица присутствующих, раздумывая, на ком бы из них остановиться, затем он обратился к Гарру:
— Не стоит обижаться на ваши слова, ибо главное не в них. Куда важнее то, что весь Совет полностью разделяет вашу точку зрения. Я больше не могу уговаривать, разъяснять, увещевать. Здешняя атмосфера стала слишком затхлой, я покидаю вас. Желаю вам пережить наступление меков, хотя сильно сомневаюсь в этом. Меки — народ умный, с большими возможностями, лишенный предрассудков и болезненной гордости. Вы их недооцениваете!
Клагорн опустил свою табличку в щель и встал из-за стола.
— Прощайте!
Хагедорн умоляюще протянул руки.
— Погоди, не покидай нас в гневе, Клагорн! Одумайся! Нам нужна твоя мудрость, твой опыт!
— Но вы не собираетесь им воспользоваться, и, значит, мое присутствие здесь — бесполезная трата времени.
С прощальным жестом он покинул зал Совета.
Хагедорн медленно опустился на прежнее место. Остальные крутились, покашливали, вертели в руках таблички. Чувствовалась общая неловкость. Гарр прошептал что-то на ухо сидевшему рядом Виасу, тот в ответ важно кивнул. Хагедорн снова заговорил:
— Нам будет очень не хватать благородного Клагорна, его интуиции и проницательности… К настоящему моменту мы достигли совсем немногого. Благородный Урегус, наверное, тебе придется развить идею излучателя на следующем заседании, а тебе, Ксантен, допросить пленного мека. Тебе же, благородный Гарр, мы поручаем ремонт лучевых пушек. Но главное, мы так и не выработали плана помощи осажденному Джанейлу!
— А что происходит в остальных замках? — поинтересовался Марун. — Мы давно не имеем новостей оттуда. Я предлагаю разослать птиц, пусть разведают обстановку.
— Верно. Хорошее предложение. Ты и проследишь за этим, Марун. На этом мы завершим Совет.
Одна за другой вернулись посланные Маруном птицы. Они принесли печальные вести:
— Морской остров опустошен! Мраморные колонны усеяли берег. Жемчужный купол рухнул, в саду фонтанов плавают трупы.
— В Маравале все мертвы — джентльмены, фаны, пейзаны. Даже птицы, увы, покинули развалины.