Зал пересекал очень старый слуга с подносом, уставленным бокалами.
— Баркер, — слабо произнес Седрик, — вы благоухаете, как цветы весной.
— Благодарю вас, мистер Седрик, — поклонился старик. — Мисс Фенелла, сэр Генри приветствует вас и выражает надежду, что будет иметь удовольствие увидеть вас за ужином. Сэр Генри также выражает надежду, что поездка миссис Аллейн прошла благополучно.
Трой заверила, что так оно и было, и подумала, что, может, следует ответить в том же церемонном духе. Седрик, чуть ли не впервые проявляя такую живость, принялся смешивать коктейли.
— Есть в замке Катценйаммер одно помещение, которое по душе всем, и это погреб. От души благодарю вас, Баркер. Сам Ганимед не справился бы со своей задачей лучше вас.
— Должен сказать, Седрик, — заметил Пол, дождавшись, пока старый дворецкий удалится, — что твои упражнения в остроумии не кажутся мне такими уж смешными.
— Дорогой Пол! Правда? Я просто убит.
— Он старый человек, — поспешно сказала Фенелла, — и большой друг.
Седрик бросил на обоих своих кузенов уничтожающий взгляд.
— Ну вы и феодалы. Noblesse oblige. С ума сойти!
В этот момент, к немалому облегчению Трой, в зал через боковую дверь вошла улыбающаяся полная дама. За ее спиной Трой успела разглядеть огромную гостиную в классическом стиле.
— Это моя матушка, — пояснил Седрик, слабо помахивая рукой.
Миссис Генри Анкред была крепко сложенная, со светлой кожей женщина. Ее выцветшие волосы были аккуратно уложены и несколько напоминали парик. Трой она показалась немного похожей на директрису дорогого пансионата или, возможно, школы. Голос у нее был необыкновенно глубокий, а ноги и руки необыкновенно велики. В отличие от сына рот у матери великоват, а вот глаза и подбородок похожи. На ней была удобная блуза, шерстяная кофта на пуговицах без воротника и темная юбка. Она обменялась с Трой сердечным рукопожатием. Сильная женщина.
— Я так рада, что вы согласились приехать, — заговорила она. — Мой свекор так разволновался, просто места себе не находит, теперь ему будет чем занять себя.
— Мама! — слабо вскрикнул Седрик. — Ну что ты, право, как можно! — Он повернулся к Трой со страшной гримасой.
— Что, я что-нибудь не так сказала? — удивилась его мать. — А впрочем, похоже на меня! — И она от души рассмеялась.
— Да нет, все нормально, — поспешно сказала Трой, не обращая внимания на Седрика. — Остается надеяться, что сеансы не слишком утомят сэра Генри.
— О, если устанет, он скажет вам, — заверила ее Миллимент Анкред, и Трой сделалось не по себе. Она увидела полотно шесть на четыре фута, которое должно быть написано за две недели, а натурщик всегда готов сказать, что устал позировать.
— Ладно, — пронзительно проверещал Седрик. — Давайте выпьем!
Они расселись перед огнем, Пол и Фенелла — на диване, Трой напротив них, а Миллимент Анкред на стуле с высокой спинкой. Седрик подтащил свое кресло поближе к матери, свернулся на нем и положил руку ей на колени. Пол и Фенелла смотрели на него с почти нескрываемым отвращением.
— Ну, чем занят в последнее время, сынок? — спросила Миллимент и положила свою сильную белую ладонь ему на плечо.
— Да так, то одно, то другое, устаю очень, — вздохнул он и потерся щекой о ее руку. — Расскажи лучше, что здесь предполагается. Только что-нибудь повеселее и поинтереснее. Например, про прием в честь миссис Аллейн. Пожалуйста. Ты ведь захочешь его устроить, правда? — настаивал он, одновременно просительно поглядывая на Трой. — Скажи, что захочешь!
— Я приехала сюда работать, — сказала Трой резче, чем хотела, потому что он заставил ее испытать неловкость. «Черт! — выругалась она про себя, — это прозвучало так, будто я решила, что Седрик говорит всерьез».
Но Миллимент снисходительно рассмеялась.
— Миссис Аллейн будет с нами на день рождения, — сказала она, — и ты тоже, дорогой, если только сможешь задержаться на десять дней. Так как, сможешь?
— Да, да, — засуетился Седрик. — Офис приводят в порядок. Всю скучную бумажную работу я взял с собой. Только вот день рождения! Какая невыразимая тоска, право. Дорогая Миллимент, вряд ли я перенесу еще один день рождения.
— Ну вот, расхныкался, — прогудела Миллимент.
— Давайте еще по одной, — громко сказал Пол.
— Тут кто-то о выпивке говорит? — донесся с галереи чей-то голос. — Хорошо! Славно! Славненько!
— О Боже, — прошептал Седрик, — Соня!