Глядя на происходящее, Матиасу подумалось, что Люфтваффе и артиллерия сделают за пехотинцев всю работу. Штурмовым группам останется только перебраться на вражеский берег, произвести зачистку да обезвредить отдельные огневые точки. ДОТов на границе находилось немало, но, как показала разведка, большинство из них либо пустовало, либо было еще не достроено.
Безумие продолжалось около пятнадцати минут. Грохот артобстрела начал постепенно смещаться в глубь советской территории, когда Матиас услышал зычный рев лейтенанта Пабста:
— Впере-е-ед!!!
Глава 3
При первых же взрывах казарму тряхнуло так, что, казалось, она подскочила на месте. Сильный грохот разорвал тишину. Дверь сорвало с петель, с хрустом переломило пополам, и она полетела по коридору. Кожевникова отбросило внутрь, он проскользил несколько метров по мокрому кафелю вдоль раковин к окну и крепко ударился затылком о батарею. Помещение заволокло известковой пылью и дымом, запахло гарью. В казарме слышались истошные крики.
Старшина попытался подняться, но волна следующего мощного взрыва снова швырнула его на пол. Кожевников зажал уши ладонями. Стены сотрясались, кафель разлетался мелкими кусочками. Оконная рама с силой захлопнулась, и на Кожевникова посыпался град осколков.
Он с трудом встал, осторожно потрогал ноющий затылок, ощущая ладонью теплую липкую жидкость. Поднес руку к глазам — она была залита кровью. Кожевников, пошатываясь, подошел к ближайшему крану и повернул вентиль. Кран чихнул, выплюнул несколько капель воды в жестяную раковину и зашипел вырывающимся воздухом. Старшина перепробовал все краны, но тщетно. Воды не было.
Теперь оглушительные взрывы раздавались повсюду, пол под ногами ходил ходуном. Старшина выглянул в разбитое окно. Рассвело, но небо затянул густой черный дым. Рядом с казармой что-то горело — ввысь рвались огненные всполохи, слышался треск пожираемой пламенем древесины.
Из расположения доносились истошные крики раненых, и Кожевников хотел поскорее попасть к своим солдатам. Держась за стену, старшина выбрался в задымленный коридор, на ощупь пошел по нему, то и дело спотыкаясь об обломки досок и кирпича. Запах гари был невыносимым, приходилось закрывать нос ладонью, что мало помогало.
Несмотря на массированный артобстрел, прямых попаданий в казарму пока больше не было. Дым постепенно рассеивался, пыль оседала. Посередине коридора путь в расположение преграждал поваленный шкаф с шинелями, на который сверху упала здоровенная потолочная балка и осыпались обломки кирпичей. Вся эта груда поделила коридор' пополам. Снизу, из-под завала, пробивался тонкий подрагивающий лучик света. Кожевников нагнулся, вглядываясь сквозь витавшую в воздухе пелену пыли, и в щель между изломанными досками шкафа с трудом рассмотрел фонарик, зажатый в руке дневального.
— Мамочкин! — крикнул он. Голос сорвался на хрип, в горле нестерпимо першило. — Мамочкин!
— Тута я, товарищ старшина, — послышался из недр завала сдавленный шепот. — Пришибило меня малость.
— Сейчас, Мамочкин… сейчас… потерпи…
Кожевников немедля принялся разгребать завал. Сбивая в кровь руки, он остервенело отбрасывал обломки кирпичей и доски. В пальцы впивались щепки и занозы, но он не замечал боли. Взрывы не прекращались, за стенами гулко ухало. Наконец показалась перепачканная сажей голова дневального.
— Давай, помогай мне! — Старшина схватил дневального за руку и потянул. Еще немного усилий, и паренек оказался на свободе. Он сел и принялся кашлять.
— Ты цел? — озабоченно спросил его Кожевников.
— Вроде, — оглядел себя Мамочкин, потирая ногу. — Только коленка вот болит.
— Ничего, Мамочкин, до свадьбы заживет. Хорошо, что балка чуть в стороне от тебя упала, иначе тебе бы точно крындец настал.
— Что ж энто происходит такое, товарищ старшина? — Дневальный снова закашлялся, наглотавшись дыма и пыли.
— Хватит ртом щелкать, давай разгребай живо.
Ошеломленный солдат немного помедлил, но, видя, что старшина принялся расчищать проход, раскидывая доски и кирпичи, кинулся ему помогать.
Пока по казарме не стреляли, медлить было нельзя. В том, что началась война, Кожевников уже не сомневался. Ему, опытному бойцу, все стало ясно после первых минут интенсивного артобстрела. И теперь он действовал четко и осознанно. Сначала следовало расчистить проход к своим солдатам. Слышно было, как там стонут и кричат раненые. Оружейная комната и выход из казармы находились со стороны Кожевникова. Необходимо срочно пробраться к солдатам, оказать первую медицинскую помощь раненым, вооружить подразделение и подготовиться к бою.