Но сделал все, как надо.
Страшно упрямый, просто невероятно.
Ивен принесла веток, и соломы, и еще дров из сарая.
Потом Эйрик притащил еще пару больших бревен.
Рубашка у него вся мокрая от пота, волосы липли ко лбу…
— Ты хорошо знала его? — спросил Эйрик.
Потом они сидели у реки, глядя на огонь.
Эйрик принес еще вина и выпил уже едва ли не полбочонка.
— Довольно хорошо, — тихо сказала Ивен. — Он служил у отца всю жизнь. Когда отец брал меня с собой в походы, Оттар всегда был с нами. Да и дома. Помню, как еще в детстве, я подвернула ногу, прыгая по камням у реки, и Оттар нес меня домой.
Эйрик тяжело вздохнул.
— Он был добр к тебе?
— Да, наверно, — тихо сказала Ивен, пожала плечами. — Они все были добры ко мне… все эти люди, которые ходили с отцом в Дикие горы, его охотники, воины. В замке все было иначе, но они… Я выросла среди них. Они, возможно, и не любили меня, но всегда были ко мне добры.
Эйрик тихо усмехнулся.
Ивен вдруг подумала, что его, наверно, тоже никто не любил. Относились с почтением, как к будущему королю, но…
Глупо все это.
— И все же, он был мне другом, — она чувствовала, как начинает щипать глаза.
Сколько еще погибло? Когда напали на них, и потом. Их было десять с отцом, за ней пришли трое…
— Прости, — искренне сказал Эйрик.
Он не пытался оправдываться, не пытался говорить, что их было трое на одного, и, убив Оттара, он только защищал свою жизнь. Они стреляли в него. В спину. Они пришли его убить. Но ему удалось справиться.
Эйрик ничего не говорил, просто сидел, глядя на огонь, пожирающий тело…
Они имели право в него стрелять, они пытались спасти Ивен.
Такая пустота внутри.
Слезы… их, наконец, стало так много, что уже не удержать. Слезы покатились из глаз, по щекам, по подбородку. Ивен всхлипнула, и потом снова.
Эйрик обернулся к ней, даже попытался было обнять, но она, дернула плечом, стряхивая его руку. Он не стал настаивать.
Они сидели рядом, и Ивен рыдала уже не стесняясь, размазывая слезы по лицу.
— Он умер в бою, — сказал Эйрик. — И теперь попадет в лучший мир, будет пировать там вместе с богами.
— Да, — сказала Ивен. Слабое утешение.
Знать бы, что случилось с отцом.
— Еще немного, и я бы отправился пировать вместе с ними, — сказал Эйрик.
— Я бы не расстроилась.
— Я понимаю, — он улыбнулся, чуть взъерошил волосы на затылке, задумчиво потер шею. Вздохнул. — Знаешь… наверно тебе лучше знать, мало ли что… Если идти вверх по течению, то меньше чем через десять миль будет переправа и Беркский тракт. Верхом можно добраться быстро, да и пешком за день вполне можно дойти, а там уже люди.
— Зачем ты говоришь мне это? Хочешь, чтобы я сбежала?
— Нет. Я не позволю тебе сбежать. Просто… на всякий случай.
Ивен кивнула. Это она запомнит.
Если, конечно, ему можно верить.
— На счет пировать, кстати, — сказал Эйрик. — Я так с утра ничего не ел. А ты? Не хочешь, чего-нибудь?
Ивен невольно задумалась, и только теперь поняла, как страшно голодна. Утром съела лишь кусочек лепешки, а потом Эйрик пытался приготовить рагу… трижды. Потом было совсем не до того. Сам он тоже только пил весь день.
Начинало темнеть. С костром пришлось провозиться большую часть дня.
— Наверно, — сказала она. Даже собралась встать, сходить за едой.
— Сиди, — сказал Эйрик. — Я принесу.
Он поднялся только с третьей попытки, ноги не держали. Покачнулся. Ивен только сейчас поняла, насколько сильно он пьян. Пока сидел — еще ничего, но добраться до дома ему стоило усилий.
Можно было бы попытаться сбежать прямо сейчас. Там лошадь… отвязать, вскочить верхом. Эйрик ранен, устал и почти не стоит на ногах.
Она сможет.
Костер потрескивал, догорая. Искры летели в небеса.
Не сейчас.
Ивен подтянула колени к себе, обхватила руками. Сейчас — не было сил.
Эйрик вернулся, принес сухие лепешки, мясо и две груши.
— Держи, — отдал, почти свалил все ей на колени.
— А тебе?
— И мне тоже… — он кивнул, но брать ничего не стал. — Ешь. Я потом…
Она отломила кусочек лепешки, поняла, что есть не может.
Тихо шумел лес, ветер гудел в верхушках деревьев.
Небо ясное, еще немного, и начнут появляться первые звезды. Луна показалась над рекой.
— Я могла сбежать, пока тебя не было, — сказала Ивен, сама толком не понимая зачем. — Ты бы меня не догнал.