Он протянул руку за документом. Кромвель без слов вернул его.
– Да плюс еще эта история с жемчугом. – Марвуд глянул на Элизабет. – Кража имущества короны. Еще одно обвинение, если хотите… Налицо также незаконное проникновение в Кокпит: подкуп людей, чтобы попасть в королевскую резиденцию с целью совершить преступное деяние по вашему поручению. Ах да, совсем запамятовал. Вы также подозреваетесь в пособничестве в убийстве.
– В убийстве?! – Кровь отхлынула от лица Кромвеля. – Что? Это чушь несусветная! Это…
Элизабет взяла отца за руку и повела к скамье у стены. Он весь дрожал. Девушка взглянула на Марвуда:
– В убийстве кого, позвольте узнать?
Он строго посмотрел на нее в ответ:
– За последние несколько дней прислужники герцога в рамках заговора совершили два убийства. Будучи весьма активным заговорщиком, ваш отец, миледи, способствовал и содействовал этим преступлениям. Вы сами были свидетельницей одного из них прошлым вечером, когда нанятый герцогом головорез сбросил старого джентльмена с лестницы. Господин Хэксби, владелец чертежного бюро и выдающийся архитектор, был убит в собственном доме на Генриетта-стрит.
Кромвель обхватил голову руками:
– Я невиновен, сэр. Я никому не желаю вреда, а уж тем более королю. Да, мне очень нужны деньги, но это ведь не преступление. А герцог был так добр, что предложил мне пенсию. Я…
– Король не мстительный человек. – Марвуд встал перед Кромвелем, заслонив солнце. – Но те, кто окружают его, не столь великодушны.
Воцарилось молчание. Ричард некоторое время смотрел на Элизабет, которая взирала на него с каменным лицом, с трудом сдерживая гнев. Затем он повернулся к Марвуду:
– Чего хочет от меня его величество?
– Нужно подписать письмо, которое я принес. Подписи должны поставить вы и ваша дочь. В письме вы признаетесь, что Бекингем коварно заманил вас в Англию и заставил принять участие в организации некоей независимой партии, оппозиционной королю и парламенту. Вы принимали от него деньги и посещали в Уоллингфорд-хаусе встречи с нелояльно настроенными людьми. Мы проявим милосердие и вовсе забудем связанную с Кокпитом историю.
– А кто увидит это письмо? – спросила Элизабет.
– Никто, кроме короля, если все пойдет хорошо. Его величество не станет вас преследовать. Но только при условии, что сын Оливера Кромвеля не будет угрожать миру в стране. А сей документ позволит королю держать Бекингема на коротком поводке, если понадобится. – Марвуд снова повернулся к Ричарду. – Подпишите его сейчас. Потом вы должны покинуть Лондон. Немедленно. Не завтра, а прямо сегодня, сейчас. Возьмите экипаж до Хариджа или Дувра и отправляйтесь как можно скорее и незаметнее. Поезжайте за границу и оставайтесь там. В противном случае я не могу гарантировать вам безопасность. И ваша жизнь будет под угрозой.
Ричард Кромвель тер пальцем сиденье скамьи. Он бросил растерянный взгляд на Элизабет, которая подумала, что ее отец сейчас похож на заблудившуюся овцу.
– Но если я подпишу это, то суну голову в петлю, – произнес он.
– Вы уже это сделали, сэр, – сказала Элизабет. – У вас нет выбора. Вы должны подписать документ.
Разбитый Дик, подумала она. Мой бедный отец.
Когда я добрался до Уайтхолла, была уже середина дня и я страшно вымотался. Почувствовав, что сильно проголодался, я решил пообедать в «Ангеле» на Кинг-стрит. Я не показывался в Уайтхолле вот уже два дня. И мало того, даже не посылал письма с объяснением своего отсутствия. Я рассудил, что торопиться некуда: все равно разноса от Уильямсона не избежать.
В моих силах еще было все изменить: выставить себя в наилучшем свете и перед Уильямсоном, и перед лордом Арлингтоном. Весьма соблазнительно. Но тогда придется заплатить. Причем не одному лишь мне.
Я почти закончил с едой, когда кто-то вдруг откашлялся у меня за спиной, буквально над моим ухом. Я повернул голову. Рядом стоял какой-то незнакомый мужчина. Я внимательно оглядел его: одет строго в черное, но ткань хорошего качества, а из-под бриджей выглядывают шелковые чулки.
– Я имею честь обращаться к господину Марвуду? – спросил он.
– Да.
– У меня для вас сообщение, сэр. – Он согнулся, делая вид, что кланяется, и приблизил рот к моему уху. – Господин Вил просил передать: в два часа у ворот Челси. В дальнем конце парка, около канала. Рядом с домиками для оленей. Благодарю вас, сэр.
Он выпрямился, снова прочистил горло и смешался с толпой у дверей.
Старые привычки неискоренимы, и поначалу я хотел поспешить, чтобы, не дай бог, не заставить ждать такого именитого человека, как герцог Бекингем. Но потом вспомнил, что даже знатные аристократы сделаны из того же теста, как и все остальные люди, и что они так же способны совершать глупости. Я ничего не должен Бекингему, тем более что он абсолютно не заслуживает уважения.