Под деревьями было прохладнее. На обочинах белыми звездами цвели анемоны, а из земли проглядывали молодые побеги дикого чеснока.
– Для меня все началось именно здесь. – Марвуд тростью указал на деревья. – Видите то место, где деревья редеют? За ними поле. Там состоялась дуэль Бекингема и Шрусбери. Тогда на земле еще лежал снег.
– Вы были свидетелем поединка? – с изумлением спросила Кэтрин.
– Господин Уильямсон послал меня наблюдать за дуэлью. Сколько крови тогда пролилось! Я прятался в лесу и смотрел, как они бьются. Увидел, как Шрусбери упал. Молодой офицер по фамилии Дженкинс был убит. Всем было на него наплевать.
Кэт вдруг рассердилась:
– Ну и зачем было приводить меня сюда?! Все кончено, слава богу, и лучше об этом забыть!
Марвуд повернулся к ней и улыбнулся:
– Простите меня. Мне было любопытно снова побывать здесь. Но я рад, что мы сюда пришли. Видите, как все изменилось? Словно и не было никакой дуэли.
Кэт улыбнулась в ответ, поскольку настроение ее снова неожиданно улучшилось.
– Жизнь берет свое, это вы имели в виду?
– Да.
Они повернулись и зашагали обратно к залитым солнцем полям. Подмастерья радостно кричали без всякой видимой причины, а свиной пузырь взлетал высоко в воздух. Певцы подкреплялись вином.
– Что вы собираетесь делать? – спросил Марвуд.
– Попробую жить дальше, – сказала Кэт. – Муж оставил все мне, хотя, честно говоря, завещать было особо нечего. Бреннан готов помочь, и нам нужно закончить проект Драгон-Ярда.
– А как насчет новой работы?
Она покачала головой:
– Боюсь, больше заказов не предвидится.
– У меня есть предложение. – Марвуд замялся.
Кэт остановилась и вопросительно посмотрела на него. Чувствовалось, что ее спутник смущен.
– Быть может, по сравнению с Драгон-Ярдом это слишком незначительно, а потому вы даже не захотите рассматривать столь банальное предложение.
– О чем вы говорите? Мне очень нужна работа. Да мы с Бреннаном хоть уборную спроектируем и построим, если нам заплатят.
– Господин Уильямсон кое-что рассказал мне на днях про лорда Арлингтона. Оказывается, у милорда есть дочь. Девочке еще и года не исполнилось, и он души в ней не чает. Хочет сделать малышке подарок. Построить для нее птичник.
Кэт рассмеялась. Марвуд улыбнулся в ответ. Он и не помнил, когда она смеялась в последний раз.
– Ну, положим, жить там станут не простые куры. Птичник, построенный из камня, будет располагаться в саду Горинг-хауса, чтобы его было видно из окон. Милорд полагает, что небольшой портик с колоннами понравится дочери и ему тоже. Девочку, кстати, зовут Изабелла. Но отец называет ее Тата.
Кэтрин окончательно развеселилась:
– Тата? Очень мило! Но при чем тут я?
– Лорд Арлингтон спросил у господина Уильямсона, не может ли тот порекомендовать ему кого-нибудь, чтобы сделать проект. А я посоветовал обратиться в ваше чертежное бюро. – Марвуд изучал землю под ногами, словно бы трава в этом месте представляла особый интерес. – Правда… Полагаю, с моих слов у него могло сложиться впечатление, что вы с Бреннаном работали не только с господином Хэксби, но и с доктором Реном и господином Мэем.
– Вообще-то, Бреннан и правда работал под руководством Рена. В Оксфорде.
– Ну вот. Это еще лучше. Я также намекнул, что помещения для диковинных птиц представляют для вас обоих особый интерес и что вы хорошо изучили данный вопрос. Если хотите, я попрошу господина Уильямсона порекомендовать вас.
– Буду очень вам признательна, – ответила Кэт, и в ее воображении предстала картина миниатюрного храма и ярко окрашенных экзотических птиц, которые расхаживают между колоннами. – Спасибо, сэр.
Они шли вдоль реки среди полей. Иногда обменивались ничего не значащими репликами, но по большей части молчали.
Пора было возвращаться в город. В ожидании Вонсвелла с сыном, которые подкреплялись в пивной в деревне, Кэтрин и Марвуд стояли на пристани.
– Превосходный парик, сэр, – сказала Кэт, когда лодка причалила. – Случайно, не новый?
Историческое примечание
В самом начале 1668 года Карл II и его сторонники пытались убедить парламент проголосовать за выделение правительству денег, необходимых для погашения все более растущего долга, оплаты экстравагантных потребностей короля и двора и дальнейшего финансирования флота.
Карл II очень рассчитывал на поддержку Бекингема, считая его ценным сторонником, несмотря на то что герцог не раз показал себя человеком безрассудным и ненадежным. Но он рос вместе с королем, обладал огромным богатством и имел приверженцев в обеих палатах парламента. Да и что касается религии, в прошлом Бекингем проявил себя другом диссентеров. Все это, вкупе с его экстравагантной щедростью, снискало герцогу популярность среди лондонцев.