– Ваша светлость, – пробормотал Хэксби, запинаясь и склонив голову в попытке отвесить поклон сидя. – Простите меня, я понятия не имел.
Глаза Бекингема были устремлены на Кэт.
– Вы должны простить это окружение и ухищрения, к каковым я прибег, дабы привезти вас сюда.
– Что вы, ваша светлость, – произнес Хэксби. – Это…
– В настоящее время моя свобода ограничена больше, чем бы мне того хотелось.
– Из-за смерти милорда Шрусбери, – вставила Кэт.
– Абсолютно верно, мадам. – Герцог улыбнулся ей. – Вижу, от вас ничего не скрыть. Мне нравится, когда люди высказываются прямо: это упрощает жизнь во всех отношениях. Да, меня обвиняют в смерти милорда Шрусбери. С сожалением должен сообщить, что выписан ордер на мой арест. Естественно, обвинение сие несправедливо, но враги ополчились против меня, желая ввести в заблуждение короля.
Хэксби прочистил горло:
– Господин Кромвель сказал мне, что вы проявили интерес к его делам.
Бекингем не обращал на него внимания.
– Я однажды встречался с вашим отцом, мадам, – сказал он Кэт. – Когда приехал в Англию во времена Республики. Лорд-протектор послал его в Йоркшир, дабы выведать мои намерения. Благочестивый человек был господин Ловетт, добрый христианин и истинный патриот.
Кэт смотрела на него с изумлением. В некоторых кругах подобная хвала цареубийце могла бы считаться государственной изменой.
Герцог, должно быть, почувствовал, что таким образом ничего от нее не добьется, поскольку внезапно сменил тактику:
– Что касается связанной с Кокпитом затеи бывшего лорд-протектора, я имею в виду не великого Оливера, а его сына Ричарда… Так вот, разумеется, это частное дело, но я хочу помочь своему другу господину Кромвелю. А он великодушно согласился помочь мне в одном из моих начинаний. – Бекингем доверительно улыбнулся Кэт, желая создать впечатление, что откровенничает только с ней одной. – Как вам известно, мадам, наше бедное королевство разделено и пребывает в болезненном состоянии. Грех процветает, и Господь не позволит нам избежать наказания, если мы не изменимся. Попомните мои слова, если мы продолжим поступать опрометчиво, до конца года разразится еще одна гражданская война. Мы должны объединиться, если хотим предотвратить кровопролитие, – мы все: приверженцы Англиканской церкви и пресвитериане, аристократы и простые люди и даже, – он снова улыбнулся, – те, кто хочет, чтобы добрые старые времена вернулись. И таких людей намного больше, чем думает правительство.
Опять намек на измену. Кэт сказала нарочито двусмысленно:
– Без сомнения, мы с господином Хэксби желаем вам успеха, которого вы заслуживаете.
– Да, безусловно, – подтвердил ее муж, не заметив двусмысленности, улыбаясь и хмурясь одновременно. – Вы совершенно правы, ваша светлость, и каждый порядочный человек должен с вами согласиться. Что же касается Кокпита…
Герцог остановил его взмахом руки:
– Не будем сейчас говорить об этом, сэр. Даррел вскоре отвезет вас к господину Кромвелю, и вы все с ним обсудите.
– Про старые добрые времена лучше забыть, – заметила Кэт. – Ибо они канули в Лету.
– Неправда, мадам, есть люди, которые все очень хорошо помнят. Именно поэтому я хочу, чтобы вы пришли на частную встречу, которую я устроил.
– Зачем я вам понадобилась?
– Там будет также господин Кромвель. Само ваше присутствие придаст событию неизмеримую ценность.
– Что за вздор, сэр! – выпалила она.
Если Бекингема и задела ее грубость, он этого не показал.
– Вам ничего не надо будет говорить. Сие не пристало бы леди в таком обществе. Просто увидеть вас, дочь господина Ловетта, доставило бы удовольствие мне и многим другим джентльменам. Ваш отец был другом Оливера Кромвеля. Право же, соглашайтесь.
– Нет! – отрезала Кэтрин.
– Ваш покойный батюшка, несомненно, желал бы…
– Мы с отцом не были близки. А теперь он мертв. Его возможные желания не имеют ко мне никакого отношения.
Хэксби проблеял дрожащим голосом:
– Дорогая, мне кажется, никакого вреда в этом нет. По правде говоря, это большая честь, что его светлость хочет, чтобы ты присоединилась к нему и господину Кромвелю на этой встрече. И кто знает, а вдруг это поможет нам в делах?
– Я никуда не пойду.
– Пойдешь! – взвизгнул Хэксби. – Ты моя жена. Я приказываю тебе!
Герцог попятился. Во дворе послышались чьи-то шаги. Появилась долговязая фигура господина Вила. Он приложил руку ко рту и прошептал что-то на ухо своему господину.
Бекингем вздохнул. Он нагнулся и просунул голову в карету. Герцог наклонился так близко, что Кэт почувствовала его дыхание у себя на щеке.