Нагваль сказал, что пристальное созерцание сухих листьев укрепляет второе внимание. Если пристально созерцать груду сухих листьев часами, как он обычно заставлял делать меня, твои мысли утихают. Без мыслей внимание тоналя утихает и становится чем-то еще. Нагваль называл момент, когда второе внимание за что-то зацепляется, остановкой мира. И это точно, мир останавливается. По этой причине рядом всегда должен быть кто-то другой, когда ты пристально созерцаешь. Мы никогда не знаем о фокусах второго внимания. Поскольку мы никогда не использовали его, мы должны познакомиться с ним, прежде чем мы сможем одни отважиться на пристальное созерцание.
Трудность в пристальном созерцании состоит в том, чтобы научиться утихомиривать мысли. Нагваль сказал, что предпочитает обучать нас этому посредством кучи сухих листьев, т. к. мы в любое время, когда хотим пристально созерцать, можем найти все необходимые листья. Но той же цели может служить любая другая вещь.
Когда ты можешь останавливать мир, ты являешься пристальным созерцателем. А поскольку единственный способ остановки мира заключается в постоянных попытках, то Нагваль заставлял всех нас созерцать сухие листья годы и годы. Я думаю, что это наилучший способ достичь нашего второго внимания.»
На чем же основана способность разыскать листья, которые пристально созерцались, среди множества других, на них похожих? — Не только на том, что сознание созерцателя запомнило множество — пусть даже сотни — частных особенностей и деталей. Прежде всего, эти листья становились как бы «намоленными», то есть на них осадилось немалое множество нитей энергий внимания. Тем самым задача найти свои листья в груде других сухих листьев напрямую связывается со способностью практикующего видеть или хотя бы чувствовать энергии.
Далее, эти практики пристального созерцания комбинировались с самоосознаванием себя во сне, или осознанным сновидением.
«Он комбинировал пристальное созерцание сухих листьев и отыскивание наших рук в сновидении. Мне потребовалось около года, чтобы найти свои руки и четыре года, чтобы остановить мир. Нагваль сказал, что когда ты уловил свое второе внимание с помощью сухих листьев, ты делаешь пристальное созерцание и сновидение, чтобы расширять его. И это все, что касается пристального созерцания.
… Нагваль сказал, что все, что нам нужно делать, чтобы уловить наше второе внимание — это пытаться и пытаться. Все мы остановили мир путем пристального созерцания сухих листьев. Ты и Элихио были другими. Ты сделал это с помощью растений силы, но я не знаю, по какому пути следовали Нагваль с Элихио…
— Была ли груда сухих листьев единственной вещью, которую Нагваль заставлял тебя пристально созерцать?
— Когда сновидящие знают, как остановить мир, они могут пристально созерцать другие вещи; и, наконец, когда они совершенно теряют свою форму, они могут пристально созерцать все, что угодно. Я делаю это. Я могу войти во все, что угодно. Впрочем, он заставлял нас следовать определенному порядку в пристальном созерцании.»
Вторая серия пристальных созерцаний была связана с растениями:
«Сначала мы пристально созерцали небольшие растения. Нагваль предостерег нас, что маленькие растения очень опасны. Их сила сконцентрирована; они имеют очень интенсивный свет и ощущают, когда сновидящие пристально созерцают их, они немедленно приводят в движение свой свет и выбрасывают его на созерцателя. Сновидящие должны избрать один вид растений для созерцания.
— Затем мы пристально созерцали деревья. Сновидящие также имеют определенный сорт дерева для созерцания. В этом отношении ты и я сходны: мы оба являемся эвкалиптовыми созерцателями.»
Заметьте здесь довольно легко угадываемую параллель с индивидуальными деревьями в магии друидов: скорее всего, эти деревья подбирались не только по зодиакальным особенностям, но и в соответствии с другими энергетическими индивидуальными свойствами ауры учеников. Все друиды были видящими, и их особые взаимоотношения с деревьями происходили на невидимых для мирян уровнях Реальности. Кстати, здесь тоже есть прямая связь магии толтеков с шаманизмом североамериканских индейцев.
[По вопросу о том, что могут деревья, я бы отослал заинтересованных читателей к книге Дугласа Монро «Двадцать один урок Мерлина», а по второму — к трехтомнику Линн Энрюс; в России они выпущены издательством «София»].
Следующие шаги в освоении пристальных созерцаний было созерцание движущихся объектов:
«Она сказала, что Нагваль затем заставил их пристально созерцать движущиеся живые создания. Он сказал им, что маленькие насекомые были гораздо лучше. Их подвижность делала их безопасными для созерцателя, в противоположность растениям, которые извлекали свет прямо из земли.»
«Следующий шаг был пристальное созерцание камней. Она сказала, что камни являются очень старыми и сильными и имеют специфический свет, который был скорее зеленоватым в отличие от белого света растений и желтоватого света подвижных живых существ. Камни не легко открываются созерцателям, но созерцателям стоит проявить упорство, поскольку камни имеют особые секреты, скрытые в их сердцевине, которые могут помочь магам в их «сновидении».
— Что это за вещи, которые раскрывают тебе камни? — спросил я.
— Когда я пристально смотрю в самую сердцевину камня, — сказала она, — я всегда улавливаю дуновение особого запаха, присущего этому камню. Когда я странствую в своем «сновидении», я знаю, где я нахожусь, потому что я руководствуюсь этими запахами.
Она сказала, что время дня было важным фактором при созерцании деревьев и камней. Рано утром деревья и камни являются уснувшими и их свет тусклый. Около полудня они находятся в самой лучшей форме, и пристальное созерцание в это время выполняется для заимствования их света и силы.
Поздно после полудня и рано вечером деревья и камни тихие и печальные, особенно деревья. Ла Горда сказала, что в этот час деревья дают ощущение, что они сами созерцают созерцателя.»
Что касается созерцания камней, то по степени возрастания сложности и, одновременно, по мере увеличения возможных опасностей североамериканские индейцы выделяют обычные камни, затем полудрагоценные шлифованные камни, и уже самыми сложными считаются кристаллы. Впрочем, каждый из читателей может сам заметить, что энергетика шлифованных аметистов оказывается куда более аморфной и «мягкой» нежели аметистовых кристаллов, особенно в друзах.
О местах силы я подробнее расскажу ниже, в соответствующем разделе, а пока приведу одно высказывание из лекций европейского видящего, основателя антропософии Рудольфа Штайнера:
«Если попытаться медитативно погрузиться в какой-либо кристалл, например, в кристалл в форме октаэдра, если полностью слиться с ним душевно, внутренне отождествиться с ним, позволив его форме воздействовать на себя, может быть целый час или более, а затем абстрагироваться от этой формы, то можно достигнуть Арупа-плана {духовных уровней, выше материальных форм Физического Космического Плана}.»
Еще раз здесь стоит повторить: Освобождение дают не камни, не кристаллы или деревья, но Господь. Потому наилучшей формой для пристальных созерцаний являются атрибуты или аспекты проявлений Господа. Но для многих людей, не желающих никоим образом приобщиться ни одной религии, многие природные предметы или явления могут оказаться в роли «посредника» или «ключевого инструмента» между материей и Духом…