— Вы общались с ним в последние дни его жизни? Может, он намекал вам на какое-то важное открытие?
— Да нет вроде… Собственно, мы и не разговаривали почти — отец был очень занят.
Ури откинулся на спинку кресла-качалки и шумно выдохнул. Мэгги видела, что он уже начал терять надежду. Он слишком многого ждал от этой встречи. Видел в ней их последний шанс.
«Табличку я спрятал. В надежном месте, о существовании которого, помимо меня, знают еще лишь двое — ты и мой брат…»
Мэгги задумалась. До сих пор Шимон Гутман взывал к детской памяти своего сына — все подсказки крылись в прошлом. Ури вспомнил о своей поездке с отцом на Крит, и благодаря этому им удалось отыскать тот островок в виртуальном Женевском озере. Возможно, то же самое требовалось и для разгадки слов о «брате»? Возможно, Шимон Гутман рассчитывал на то, что Ахмад Нури также как следует пороется в своей памяти и отыщет там ключ к разгадке?
— Мустафа… — проговорила Мэгги, мягко накрыв ладонью кисть Ури, давая тем самым понять, что теперь настал ее черед говорить. — Вас не удивило, что ваш отец, как оказалось, тесно сотрудничал с израильтянином?
— И да, и нет, — ответил Нури-младший, хмуро глядя на Мэгги.
— Поясните.
— Видите ли… Разумеется, получив письмо от Ури, я очень удивился. Но потом подумал и понял: да, наши отцы водили знакомство, но в этом, в сущности, не было ничего такого. Скорее я должен был ждать чего-то такого. Отец был экспертом по истории Ближнего Востока. Он знал древние языки, умел читать клинопись. И разумеется, знал иврит. Вы бы поразились, Ури, как много он знает о вашей стране.
— Допускаю. Чтобы успешно бороться с врагом, его надо сначала хорошо изучить, — буркнул Ури, прежде чем Мэгги успела наступить ему на ногу.
— Мы поняли, что он был большим знатоком Израиля, — торопливо проговорила она, надеясь, что Мустафа не обидится на реплику Ури.
Тот не обиделся.
— И эти знания были слишком обширны и актуальны для книжных. Думаю, он много времени проводил в Иерусалиме. Гораздо больше, чем говорил мне. И кто-то должен был знакомить его с городом и историей евреев.
— Логично. Не припомните ли…
— Да, он бывал в туннелях под Харам аль-Шарифом. Мало кто из палестинцев спускался туда. Но отец посещал их, хотя и не афишировал это на каждом углу. Лишь утверждал, что «сионисты пытаются таким образом шпионить за мусульманским кварталом».
— И что он вам рассказывал о впечатлениях?
— Он был в восторге, конечно.
— Еще бы, ведь он прежде всего был ученым, — заметила Мэгги.
— Да, вы правы. Он мечтал побывать в этих туннелях, и когда представился шанс, исполнил свою мечту.
Мэгги вдруг живо представила эту картину: два старика, чьи политические убеждения не просто диаметрально противоположны, а открыто враждебны друг другу — активист сионистского движения и палестинский националист, — держась за руки, гуляют по древним катакомбам в составе туристской группы и видят все то же, что сегодняшним утром видела и она. Возможно ли, что этот парень прав и что Шимон Гутман был гидом Ахмада Нури в туннелях под Храмовой горой? Возможно ли, что Нури отвечал старому еврею тем же и знакомил его с мусульманскими святынями в восточной части города?
В этом случае нет ничего удивительного в том, что Шимон Гутман захотел рассказать о своей фантастической находке именно Ахмаду Нури. В конце концов, кроме них двоих, в этой стране никто не умел читать клинопись и никто не был способен оценить значение таблички по достоинству.
— Мустафа, я знаю, как вам тяжело, но все же попытайтесь покопаться в своей памяти. Было ли какое-то особенное место, о котором упоминал ваш отец? Возможно, о том же самом месте говорил с Ури и Шимон Гутман…
— Не знаю. Честно. Не имею ни малейшего представления.
Мэгги перехватила хмурый взгляд Ури.
Черт!.. Ничего не выходит, как назло!
— Так, давайте я тогда спрошу по-другому, — торопливо проговорила она. — Сейчас я прочитаю вам последнюю подсказку Гутмана-старшего, которую он оставил для своего сына в виртуальной Женеве. Дословно. А вы послушайте и подумайте, не цепляет ли ваш слух какое-нибудь конкретное слово, хорошо?
Мустафа кивнул и чуть наклонился к Мэгги.
Она повторила слово в слово ту надпись, которую они отыскали на острове: «Иди на запад, юноша, к идеальному городу, что близ Мишкана. Ты отыщешь то, что я приберег для тебя, в древнем лабиринте».
Мустафа попросил Мэгги повторить.