142
Натана разбудил дневной, точнее, утренний в этих краях свет. Ночью его сон был прерван мощным взрывом в центре Манилы. Какой-то мальчуган, сидевший на полу, наблюдал за ним. Едва он открыл глаза, как мальчишка выскочил в коридор. И вновь появился через несколько минут с подносом, полным фруктов. Меж двух плодов манго был засунут сложенный листок бумаги:
Натан, я вернусь вечером. Дождитесь меня, прежде чем уехать. Присмотрите немного за детьми. До вечера. Анхелина
Она не оставила ему выбора. Этим утром он экспромтом провел урок английского. Довольно бурный. Дети вели себя дисциплинированно только в присутствии своей учительницы. Какой-то заезжий американец вряд ли мог справиться с ними. Чтобы навести хоть относительное подобие порядка, Натан добавил урок айкидо на школьном дворе. Первое правило: динамика молчания. Фоном для этого мини-самоанализа, многих заставившего прыснуть, послужил целый концерт гудков и выхлопов тысяч джипни – местных драндулетов, к которым сводится общественный транспорт. Во время упражнения он научил их позициям и правильному дыханию. Чтобы разнообразить свой урок, устроил небольшую демонстрацию с помощью длинной бамбуковой палки. Подчеркнул полноту движения, которое должно быть лишь соединительной чертой между двумя противниками, но не принимать форму агрессии. Ничто не должно нарушать совершенный круг, очерченный орудием в пространстве, в полном согласии с приливом окружающей энергии. Он постарался передать им скорее не технику, но манеру поведения. Зрители были озадачены.
– А айкидо сильнее кунг-фу? – спросил один из них.
– Айкидо придумал один японец по имени Уешиба Морихеи. Он говорил: «Когда враг пытается меня победить, он бросает вызов всей Вселенной и вынужден нарушить ее гармонию. Он побежден уже в тот миг, когда только помыслил схватиться со мной».
– Почему? – спросил мальчуган.
– Проходит довольно долгое время между тем мгновением, когда человек решает ударить, и тем, когда наносит удар. Этого времени Уешибе хватало, чтобы обезоружить противника.
Для подкрепления своей теории он предложил практическое задание. Каждый ребенок по очереди должен был попытаться стукнуть его палкой. Никто из них не оказался достаточно проворным.
– Как вы это делаете? – спросил один малыш.
– Вообще-то я ничего не делаю.
– Но вы же у всех выиграли!
– Я использовал главнейший прием айкидо, изобретенный Уешибой.
Дети настаивали, чтобы он открыл волшебную формулу.
– Секрет в том, чтобы избежать схватки.
Всеобщее разочарование.
– Никто не может отнять мою силу, если я ей не воспользовался. Сила, к которой прибегают в айкидо, это сила Вселенной. Движения в самой природе. А это никто не может победить. Айкидо – искусство не сражаться.
Заронив в их умы сомнение, он предложил перейти к столу. Анхелина кормила детей на обед и ужин в основном рисом и фруктами. Он добавил к повседневному меню пиццу. Устав от непривычной физической нагрузки, дети заснули быстро и без всякого галдежа. Натан лег в своей комнате и, закрыв глаза, увидел сон, полный каких-то прелестных созданий, изворотливых епископов, сомнительных адвокатов. Было в его сне и судилище, где судья в митре стучал молотком и выносил приговор королеве красоты. Осужденная, нежная и теплая, скинула одежды и скользнула к нему в постель. Она источала аромат маракуйи и хранила на своей душистой коже отблеск луны, изливавшей свой свет через окно. Готовая к броску кобра выгнулась над ним, прежде чем впрыснуть яд. Он ощутил во рту вкус жасмина. Длинные волосы щекотали ему лицо, змея обвилась вокруг тела. Ощущение сладостного тепла поднялось по его ногам и вызвало эрекцию. Рядом с ним лежала обнаженная Анхелина и льнула к нему. Филиппинка приподняла голову, желая убедиться, что он проснулся.
– Анхелина, что вы делаете? – пробормотал Натан.
– Что я делаю?
Он уточнил вопрос:
– Зачем вы это делаете?
– Чтобы отблагодарить вас.
– За что?
– Антуана завтра освободят. Я не знаю, с кем вы связались, но похоже, что он могущественнее самого нашего президента. Сегодня меня приняли главные шишки судебной, тюремной и церковной администрации. Почтительно расшаркались и даровали Антуану свободу.
Натан оценил могущество Драготти, дергавшего миллионы веревочек через тысячи километров.
– Вы не обязаны…
– Знаю. Вы бы у меня в любом случае ничего не попросили, потому что пришли, чтобы давать, а не брать.
– Но Антуан…
– Мне нечего вам дать. Так что отдаю саму себя.