Довольно быстро я опять засыпал, уже без сновидений, и что делали дальше мои спутники и о чем говорили — был не в курсе. При свете же дня свои ночные слабости я предпочитал не обсуждать, делая вид, что ничего не произошло.
За неделю до фестиваля меня вызвал к себе Михиус.
Войдя в кабинет, я увидел классическую картину, от вида которой хотелось сказать «Здрасти! Может я позже зайду?» и слиться в неизвестном направлении.
В помещении, кроме Михиуса, меня ждало еще двое. Там был и пузатый мэр, который заправлял городским хозяйством, и еще один господин благородной наружности. Вот в последнем персонаже я опознал своего непосредственного работодателя — барона Амера Тиббота.
Барон Тиббот был высоким, крепким мужчиной лет пятидесяти на вид. Одет был в крепкую и с виду очень качественную и дорогую одежду. Высокие сапоги из выделанной кожи, под стать им штаны. Красивая, кремового цвета тонкая рубашка с широкими рукавами, на спине — короткий жилет в тон штанам. Шею и грудь барона украшала тонкая золотая цепь с подвешенным на нее жетоном — символ баронской власти на этих землях. Барон носил небольшую бороду и усы, видимо, не любил тратить время на ежедневное бритье. Все молодые аристократы, по рассказам Илия, брились. Некоторые еще и выбривали виски, оставляя только собранные в хвост волосы с самой головы, однако Тиббот же просто перехватывал свои темные, местами уже поседевшие кудри черной лентой.
Длинные волосы вообще были отличительной особенностью статуса в этом мире, потому что требовали постоянного мытья и ухода. Такой возможностью обладали, в основном, аристократы.
Я, кстати говоря, тоже поддался местной моде, чтобы не слишком выделяться из толпы.
В родном мире я обычно брился под троечку. Ну а что, удобно, практично, голова быстро сохнет, тут так ходили крестьяне и я их всецело поддерживал. Однако с непонимающими взглядами я начал сталкиваться еще в управе Сердона: короткостриженый образованный человек вызывал у людей чувство внутреннего несоответствия уровня «ожидание-реальность». Так что за месяцы, проведенные в Трейле, я сначала отпустил волосы, дав им вырасти под теплым летним солнцем с поддержкой свежих овощей и фруктов, после чего смастерил типичный писарский хвост, собираемый на макушке и перехватываемый несколько раз тесьмой. Получалась такая небольшая гулька, которая не мешала в работе, но при этом показывала принадлежность человека к местной интеллигенции. Длиннее плеч отпускать волосы человеку, без меча на поясе, не допускалось.
Некоторые мытари шли дальше и выбривали волосы на лбу по линии ушей, чтобы точно ничего не мешало выводить буквы и руны на пергаменте. Я подумал, что это будет чересчур и ограничился просто отращиванием волос и прической.
Тиббот же носил свободный воинский хвост, который при военном походе заплетался в походную косу. Высокородные люди часто вплетали в нее серебряную нить. Аристократы герцогского и графского звания могли добавить к серебряным нитям золотые, а так же серебряные кольца с искусной чеканкой для фиксации. Король, наследники престола и особо приближенные вплетали в косы только золото, а перехватывали их золотыми кольцами с драгоценными камнями. Так что голова короля во время войны на самом деле стоила очень дорого.
Оценив диспозицию сил противника, я быстро поклонился — сначала барону, долго и глубоко, а потом мэру и управу. Последнее было необязательно, так как сейчас и они находились в подчиненном положении, но мелькнувшее в их глазах одобрение я заметил. Ну а что, мне не сложно, а чиновникам радость. Пока поклоны не стоили мне ровным счетом ничего ни в моральном, ни в финансовом плане, я был готов гнуть спину. Только жить не мешайте.
Мое отношение к начальству не ускользнуло от Амера Тиббота. Он хмыкнул, сделав какие-то свои выводы касательно моей личности и после обязательных представлений со стороны мэра, мы перешли к сути разговора.
— Молодой человек, Антон, правильно? — Барон сделал ударение на первое «А», но я был не настолько отчаянно туп, чтобы его поправлять. Хоть горшком назови, сейчас мне надо было извернуться и получить свободный доступ к Барону, так что я весь аж подобрался. — Как продвигаются дела с отчетностью? Мы платим вам жалование уже три месяца, а книги все нет.
Глаза барона на секунду блеснули, от чего управ буквально вжался в стену, после чего он продолжил: