Ничего путного посоветовать моя богиня не смогла, только обнадежила, что в любом случае я просто делаю свою работу, а что уже предпримет барон, нас не касается.
Мне бы хотелось согласиться с Лу, но я был уверен, что если Амер Тиббот развернет бурную деятельность по отлову участников серой схемы попила-отката причитающегося ему оброка, глава преступной группы захочет выяснить, кто барона на это надоумил. А тут я такой стою красивый, в полный рост, гений-счетовод, который даже кинжала с собой не носит.
Лу почувствовала мои сомнения, так что просто взяла меня под руку и так мы и прошли остаток пути, обсуждая ничего не значащие вещи, типа новой партии пирожков Ринты, которая удалась лучше, чем предыдущие.
К святилищу я подошел уже спокойным, так что молитва Софу прошла без особых проблем.
Мой запас фундаментальных базовых знаний по физике, геометрии и математике почти иссяк, а раскрывать божеству что-то более серьезное, типа ядерной физики, мне не хотелось. С одной стороны это казалось иррациональным: Соф был всеведущ и должен был знать такие базовые вещи. С другой стороны какие-то сомнения в глубине души не давали мне открыться богу мудрости целиком и до конца.
Дома, после сытного и вкусного ужина — Ринта, кажется, стала готовить еще лучше после того, как мы поселились у нее, хотя куда уж лучше, я не знаю — мы с Лу и Илием налили себе по кружке пива и все трое поднялись в нашу со стариком комнату. Сегодня по плану была ревизия финансов и обсуждение дальнейших действий, когда срок моей службы барону истечет, и нас больше ничего не будет держать в Трейле.
Желание отправиться в путь я понимал. В сытом и спокойном городе для Лу не было занятий по ее божественному профилю. Илий, конечно, нес в массы знание о богине вдов и сирот через многочисленных знакомых и собутыльников, которыми он успел обрасти за месяцы жизни в Трейле, но постоянно Лу молилась только Зора. По словам девушки, она это чувствовала каждый вечер или утро.
Для возвращения божественных сил многочисленные молитвы были для Лу обязательным условием, наравне с собственным храмом и жрецом, так что нам предстояло вновь отправиться в путь, как тем пилигримам. По пути у нас были шансы встретить множество новых лиц, на тех же постоялых дворах и в деревнях, где горюющие вдовы и несчастные сироты не были редкостью.
Я от этого плана был не в восторге, но признал правоту богини. Старик же просто соглашался со всем, что предлагала Лу, заняв очень удобную позицию «подневольного человека». Впрочем, он был жрецом Лу, пока та не лишилась своего последнего храма, так что в какой-то степени он и вправду был человеком подневольным.
— А что, кстати, со старым храмом? Где он вообще? — Вдруг я понял, что никогда не рассматривал вопрос о выкупе и восстановлении старого святилища моей богини. Ну а что, в моем мире, вон, большевики делали из церквей конюшни и амбары, а после развала Советов их обратно превратили в церкви. И всем норм.
Лу только горестно покачала головой.
— Это тут, в Клерии, у побережья, но ничего не выйдет Антон. Они разрушили алтарь и осквернили храм, сделав из него амбар. Я не могу туда вернуться в качестве бога.
Ясно, придется строить новый.
Ну что, как там говорят? Мужчина в своей жизни должен построить дом, посадить дерево и вырастить сына? Или вырастить дерево и заделать сына? Неважно, короче, мой список дел был крайне похож: построить храм, найти жреца и воскресить богиню.
Я только хмыкнул своим мыслям. Прям список дел сверхчеловека. Попадали ли в списки сверхлюдей бухгалтера из Москвы, я задумываться не стал.
Ревизия финансов показала, что у нас скопилось почти 550 серебряных Кло с учетом того, что осталось от сердонского заработка. При переводе на золото получалось, у нас было 18 золотых и 19 серебряных Кло в остатке.
Сумма по местным меркам весьма внушительная. За 20 золотых можно было купить хорошего скакового коня, а смирная спокойная кобылка для неспешных путешествий обойдется в 10–12 золотых монет. Годовой доход целого хозяйства, подлежащее налогообложению, редко превышал 7–8 золотых, а если распродать все под ноль, не оставив материала на посев весной и припасов на зиму — 10–11 золотых монет. Так что за четыре месяца, что я тут пробыл, я уже заработал больше, чем крестьянская семья или деревенский мастер-кузнец зарабатывают за целый год. Если бы со мной работала Лу, я бы смог вытащить из баронского кармана еще на четыре с половиной золотых кло больше, о чем я демонстративно поубивался перед своими товарищами.
Лу чуть было не обиделась, сразу приняв мои стенания на свой счет, да причем так резко отреагировала, что я даже ощутил давление почти забытого ошейника, но очень быстро по моей довольной роже поняла, что я банально ерничаю.