Мы внимательно следили за рассказами о делах в баронстве Тиббот. Бунт пока не был усмирен: королевские силы были еще в пути, а на требование поддержки соседи Тиббота не откликнулись, здраво рассудив, что если потомок купца падет, то они сами смогут сесть на жилу железных караванов из подножья Восточного Хребта. Вся надежда была на отряды короля, которые только подходили к Трейлу. Конечно, клерийский король мог принудить соседей Тиббота помочь барону, но тогда он был бы должен аристократам, о чем они вспомнили бы в самый неподходящий момент. Так что пока Трейл терзал бунт, а королевские солдаты месили ногами грязь, соседи Амера Тиббота только жадно потирали ручки.
Не факт, что барон сможет сохранить контроль над шахтерскими поселениями даже в случае успешного подавления бунта.
Скоро металл должен был очень сильно подскочить в цене. Ходили слухи, что на юге зашевелился Ламхитан, у которого были напряженные отношения с Нельской Короной. В случае полномасштабной войны между двумя государствами, в нее, несомненно, втянется и союзник Клерии — Республика Бренн, причем, на чьей стороне, оставалось только гадать. Совет Бренна всегда преследовал только выгоду для собственного государства, так что с равными шансами они могли помочь и Ламхитану, вторгнувшись в Корону, так и навалиться вместе с западным соседом на южное государство.
В любом случае война на юге континента ставила Клерию в тяжелое положение. Если Республика оказывалась втянутой в военный конфликт на своих границах, то у восточных соседей Клерии — Паринии и Ламии, будут развязаны руки. Не опасаясь за свои южные границы, они смогут вместе навалиться на Клерию, столица которой стояла в опасной близости от границы, хоть и находилась в крайне удобной для обороны бухте.
Если клерийский монарх не сможет быстро и жестко ответить на восточную агрессию, призвав максимально возможное количество людей в войско, и не отбросит силы агрессоров со своей территории, то на западе может проснуться Гонгорское Королевство.
Гонгорцы, хоть активно и торговали со всем востоком, нет-нет, да и поглядывали на земли своих соседей, предпочитая воевать с ними, чем с огромной Токонской Империей на своих западных рубежах. Тем более что земли там были не очень ценные. С Шаринским Княжеством у Гонгорского Королевства был подписан вечный мир, который не нарушался уже сотни три лет: ни один монарх королевства не был столь туп и бесстрашен, чтобы бросать свои армии на магические дивизионы шарийцев. Магическая Академия стабильно поставляла своих выпускников на службу Великому Князю. Ходили слухи, что на службе в армии всегда одномоментно состоит не менее трех архимагов, что уже само по себе, без поддержки мечей, было впечатляющей силой. На юге у Гонгорского престола тоже не было амбиций.
Так что гонгорцы тоже имели виды на Клерию, и если король увязнет в долгой возне на востоке, они могут попытаться оттяпать от восточного соседа сладкий кусочек.
Речь шла о давнем споре между Гонгорским Королевством и Клерией за полуостров Фейн и прилегающий с восточной стороны к его основанию порт Меллер, который являлся стратегической торговой точкой и крупным перевалочным пунктом для кораблей, следующих с востока на запад. Ежегодно только налогов Меллер приносил больше сотни тысяч золотых в год, без учета активной торговли, так как порт стоял на Королевском Тракте и многие купцы, направляющиеся в Гонгорское Королевство, предпочитали ссаживаться с кораблей и продолжать путь по земле. Конечно же, уплачивая сборы и пошлины в казну Клерии, а потом еще и оплачивая проход границы, что не слишком хорошо отражалось на стоимости товаров для конечных покупателей — гонгорцев.
Важен он был и для внешней торговли с востоком. На побережье дули в основном западные ветра, так что путь морем на восток, в сторону Паринии, был при попутном ветре. Если гонгорцы получают обратно Миллер, то они могли преодолевать долгий путь до паринийского порта Окрев, не заходя в клерийские гавани. Это открывало возможность гонгорским купцам и производителям крайне выгодно сбывать свои товары в королевстве Париния и Ламия, а местами даже немного демпинговать на рынке.
Захват порта Меллер был для Гонгорского королевства острым вопросом, который обсуждался не один десяток лет: во время последнего военного конфликта, полуостров, который не единожды переходил из рук в руки, отошел клерийскому королю. Это называли величайшим поражением Гонгорского Престола и соседи жаждали реванша.
Вопрос своевременных поставок качественного железа по приемлемым ценам был как никогда важен для монарха. Это же и гарантировало барону Тибботу то, что в случае его излишнего ослабления, король удержит его на своем месте, не позволив соседям барона поделить ослабленные смутой земли между собой.
Вообще, если так подумать, то весь бунт во всегда спокойном и мирном баронстве Тиббот был похож на козни «иностранных агентов», как выразились бы в моем мире, если бы я не знал реальных причин вспыхнувшего на южных границах Клерии конфликта. Король же мог думать что угодно, но оказался, по сути, заложником ситуации.
Даже если бы монарх и решил передать контроль над торговлей железом кому-то из своих более именитых дворян, то оказался бы в неловкой ситуации. Шахтеры, которые вроде как приняли вассальную присягу Тибботов и были людьми барона, с другой стороны являлись вольной и самоопределяемой кастой внутри государства. Потомки свободных крестьян и ремесленников, они были вольны свободно перемещаться по Клерии, принимать чей угодно вассалитет или вовсе осесть на королевских землях. Давний уговор с первым из рода Тибботов — купцом Трейлом Тибботом, свидетельствовал не только о принимаемом ими вассалитете, но также и о ряде льгот. Важно понимать, что на этот договор смотрели сквозь пальцы многие сотни лет в высших кругах Клерии только потому, что он был заключен с первым в роду, с пожалованным ему баронским титулом купцом-выскочкой. Ни один другой аристократ Клерии никогда бы не пошел на подобное соглашение с простолюдинами.
Получается, что если передать контроль над южными землями баронства, тем же родовитым графам Аншам, то шахтеры могли просто не признать новую власть. Холопить их по закону не за что, так что люди могли просто сняться со своих мест и уйти из городов. А потеря даже 15–20 % шахтеров была бы катастрофой для производства и поставок железа в масштабах воюющего государства.
Именно по этим причинам королевские отряды упорно продвигались в сторону Трейла, спеша на помощь моему знакомому барону.
Мы были готовы отправиться в путь. Сумки собраны, сбруя проверена, одежда готова. Осталось дождаться, пока закончится внезапно налетевшая метель, и мы двинем в сторону столицы.
Все время я пытался уловить настроение Энжи. С памятной ночи девушка вела себя более-менее прилично, больше не напиваясь до бессознательного состояния. Легкий флирт со стороны барда остался, но уже не был таким настойчивым, как раньше. Это окончательно утвердило меня в мысли, что Энжи испытывала подспудное чувство вины за мое ранение, и таким образом пыталась компенсировать мне «причиненные неудобства».
В решающий момент я контрибуцию не принял, хотя и мог тогда лечь рядом с бардом и привести ее в чувство, что окончилось бы весьма жаркой ночью. Но не стал, сдержался. Восприняла ли Энжи это как пренебрежение к ее персоне или же решила, что свой шанс я просто упустил и более она мне ничего не должна, но напряжение, витавшее до этого в воздухе между нами, куда-то ушло. Прокрасться под мое одеяло попыток более не предпринималось и, как я понял, подобных действий от нее не стоит ожидать и в будущем.
Я не был на седьмом небе от того, что меня достаточно жестко опрокинули, но нейтральные отношения с Энжи были лучшим вариантом развития событий. Да, бард продолжит с нами путешествие до самого предместья Пите, но потом наши дороги разойдутся, возможно, что навсегда. Зная свою натуру, я мог неправильно расценить назревающие сексуальные отношения с рыжеволосой красавицей, от чего бы потом только мучился. А так не сложилось — ну и ладно, мне же проще. Ведь договор с Лу и необходимость восстановить ее в божественном статусе до сих пор висел над моей головой дамокловым мечом.