Ответ оказался очевиден. Магия. Королевский тракт, который пересекает почти весь континент с запада на восток, начали строить великие маги Токонской Империи. Официально дорога берет свое начало в Апахабасе, после чего уходит севернее, к Шаринскому Княжеству и Гонгорскому Королевству. На границе дорога раздваивается. Южный тракт проложили в Батондокию, до южной оконечности материка, а после дорога уходит через Сархозан в Нельскую Корону. Не заходит тракт только в Шархозан — к столице этого государства просто тянется отдельная дорога с самого тракта. Заканчивается Южный Тракт в столице Бреннской Республики, городе Пенайк. Королевский же тракт идет северным маршрутом, через Гонгорское Королевство, дальше на восток, проходя вблизи крупных приморских городов, в итоге заходит на территорию Клерии, обходя с севера Восточный Хребет. Тут Тракт не обрывается, конечной точкой является Пите.
Во времена Клерийской Империи дорога пролегала дальше — к столице современной Паринии, но в ходе гражданской войны этот участок Тракта был разрушен.
Из Беласаргиса, столицы Паринии, идет Восточный Тракт — осколок старого Королевского. Он пересекает королевство, связывая его с Ламией, и заканчивается во все том же бреннском городе Пейнак.
Так что до большой междоусобицы, которая разрушила Клерийскую Империю, все тракты континента были замкнуты в одно большое кольцо, которое заходило на территорию всех основных государств Таллерии: в Кватт и на полуостров Бланд были протянуты свои «ветки» великой дороги, так что весь мир имел единую сухопутную транспортную сеть.
Все это строилось многочисленными рабами при поддержке магов со всего континента. Именно магией укреплены скосы Тракта и сточены до плоскости камни. Повторять подвиг предков никто желанием не горит, так что Тракт, пусть по нему и могут быстро пройти вражеские войска, поддерживается в должном виде всеми правителями континента. Слишком он важен для торговли.
Пока Илий рассказывал историю создания Тракта и куда он может завести, я пытался прикинуть себе масштабы этой стройки. Что-то уровня БАМ, не меньше. А учитывая использование рабов, не удивлюсь, если вся дорога стоит на магии крови и массовых жертвоприношениях: слишком технологично выглядела каменная поверхность Тракта.
Еще несколько часов пути я внимательно рассматривал дорожное полотно, пытаясь понять, насколько далеко зашли при его строительстве и только ли в магии дело? Может дорогу построил какой бесноватый попаданец, типа меня? Только он не сопли жевал, и баронские налоги считал, а быстренько стал великим магом и императором…
Что-то меня понесло, какие «быстренько»? Да тут аристократы неизвестному выскочке глотку вырвут. Вон, Трейл Тиббот был из богатых купцов и подвиг ради государства совершил, а на его потомков до сих пор косо смотрят, потому что прадед заработал титул не в бою, да еще и его отпрыски потом спокойно заключали морганатические браки. Тибботы, насколько я слышал, реально из поколения в поколение отвергали предложения быстро и выгодно породниться с многочисленными соседями. Видимо, не пожелали через сотню лет слиться с ними в кровосмесительном экстазе, к которому бы в итоге и привела бесконечная женитьба друг на друге. Или просто традиции такие были.
«Инцест — дело семейное», — всплыло в голове. В этот же момент Лу кашлянула, будто подавилась. Что-то слишком внимательно богиня в последнее время мониторит мой чердак.
Чуть приподнял ментальные стены, чтобы показать, что я все видел. Пусть знает, что я знаю, что она знает.
На подступах к Пите нас покинула Энжи. Спешились, чтобы попрощаться.
— Не сказать, что мне понравилось наше путешествие, но это было необычно, — сказала со своей обычной усмешкой бард, когда мы собрались у поворота с Тракта к одному из небольших городов вблизи Пите, где Энжи собиралась зимовать.
— Взаимно, — ответил я, демонстративно положив руку на левый бок.
Рыжеволосая девушка только рассмеялась, крепко меня обняла и чмокнула в щеку на прощание.
— Может, еще загляну в столицу, найду вас, — блеснула глазами чертовка.
После Энжи попрощалась с Лу и Илием, запрыгнула в седло и легонько ударила пятками в бока лошади. Бард еще долго махала нам троим, пока не скрылась за поворотом.
— Станет намного тише…
— Ага, — согласилась со мной Лу.
Мы как-то все привыкли к шумной артистке, которая постоянно развлекала нас на привалах многочисленными историями и иногда пела у костра песни собственного сочинения. Пела отлично, кстати говоря.