На этом моя атака не заканчивается и, в тот же миг подняв облачко пыли концом оставшейся в руках палки, демонстративно пробиваю ничего не понимающему противнику горло острым концом обрубка. Тело, насаженное на деревяшку, дергается, но я удерживаю поверженного противника на весу. И только когда конвульсии стихли — упираюсь ногой в грудь трупа и сталкиваю труп несчастного с древка, которое выходит с мерзким чавкающим звуком.
«Ложь! Тебя там даже не было! Ты лжешь!»
Богиня не смотрит на меня, а показывает следующее видение. Я иду вместе с Гареном и с каким-то азартом и весельем рассказываю, что больным можно отрезать ноги и руки на скорость, а потом смотреть, сколько выживет, а сколько — загнется. В моих глазах нездоровый блеск, а Гарен косится на меня, будто впервые видит.
Следующее видение. Служанка приносит мне ужин, но тарелка слишком грязная. Вместо того, чтобы как обычно отослать девушку обратно на кухню, я хватаю ее за волосы, затаскиваю внутрь комнат и там заставляю вылизывать грязь сначала с посуды, а потом с собственных сапог.
«Это ложь! Зачем ты опять мне лжешь, тварь?!»
Теперь мы стоим в моем кабинете. Я что-то истерично черкаю на пергаменте. Рядом — куча исписанных и порванных бумаг. Вот рисунки перегонного аппарата, а рядом — какие-то кляксы и полосы, похожие на рисунки черной дыры. Или бездны. Внезапно я застываю и смотрю в одну точку. Из видения слышится голос Лу:
— Антон, ты здесь? Антон, ответь мне!
Я не реагирую и возвращаюсь к своей «работе». Когда пергамент заканчивается, я вскакиваю со своего места и, вымазав руки в чернилах, начинаю рисовать на стенах. Причудливые изгибы линий переходят в очертания каких-то механизмов, назначение которых я не знаю, а в итоге все сливается в огромный глаз, из которого на меня смотрела сама тьма.
Зачем она лжет мне? Зачем показывает эти фантазии? Я помню эти дни, я помню, что я делал.
«Это не ложь, Антон. Это теперь ты».
Мысли богини были полны сожаления.
«Нет! Не я! Это не мог быть я!»
Она наконец-то повернулась ко мне, и я увидел огромную печаль в ее глазах.
Богиня опять пытается меня обмануть, она всегда мне лжет.
«Ты сделал все это, Антон. Не помнишь, но сделал. Смотри сам, свои же воспоминания».
Богиня коснулась моей груди и вырвала часть моей памяти, отправив в сторону, разворачивая воспоминание и делая его видимым.
Я стою в камере герцога Регона. Толстяк лежит на боку и кряхтит — матрац для его туши слишком тонкий и сейчас ему было неудобно. Я подхожу к нему, кладу на плечо руку и силой магии начинаю методично сминать его сознание. Герцог начинает хватать воздух, мелко трястись, но я не ослабляю хватку, растворяя его «Я» во тьме бездны. Все оказалось кончено буквально за минуту, после чего я заглядываю в лицо с вываленным изо рта языком, чтобы убедиться, что эта свинья сдохла, и зову гвардейцев.
«Это сделал ты, Антон, не отрицай».
Я начал вспоминать. Герцог дышал, когда я вошел внутрь? Или это такая хитрая иллюзия? Нет же, он был мертв! Его кто-то отравил! Он был холодным, я помню! Эта дрянь пытается меня обмануть. Опять.
Я сделал единственное, что было мне сейчас доступно — я попытался броситься на Лу и придушить маленькое лживое божество.
Уже почти дотянувшись до горла богини, я замер — обе руки Лу были сейчас погружены в мою грудь по локоть. Мое сознание пронзили тысячи игл, это было настолько ужасно, что я даже ментально не мог кричать, просто замер.
Прямо сейчас Лу методично шарилась по закоулкам моего сознания и души. Без барьеров и магии, на чужой территории, я был абсолютно беззащитен и открыт перед ней.
«Хватит! Не надо! Хватит!»
В этот момент Лу вырвала руку из моей груди, сжимая в кулаке извивающийся жгут чистой тьмы. Богиня бросила на него взгляд, и тьму в ее руки пронзил яркий синий свет, растворяя и уничтожая эту часть… Чего? Моей души?
Сколько раз Лу вырывала метастазы тьмы, которые пустила в моей душе бездна, после чего сжигала их силой своего разума, я не знаю. В чертогах не было времени в привычном смысле, так что с одинаковым успехом мы могли находиться там и миг и десять часов. Под конец лицо богини потемнело, на лице и руках проступили черные вены, а фиолетовые глаза налились кровью.
В какой-то момент я почувствовал, что со мной закончили. Богиня отпустила мою беспомощную и истерзанную душу и, устало махнув рукой, мощным толчком отправила меня обратно, в мир живых.