Глава 4. Похмелье
Первое, что я почувствовал, когда пришел в себя — дикая головная боль. Прямо сейчас в моей черепушке засела бригада горняков с маленькими отбойными молоточками, которыми они вели «разработку» моих мозгов. Я чуть повернул голову и в лицо ударил луч летнего солнца. В другой день я бы обрадовался теплу — здесь был север и зима ощущалась долгой и тяжелой, хоть провел я ее на берегу незамерзающего моря.
Сейчас же солнечный свет доставлял только невыносимую боль и страдания; я столкнулся с самой жесткой формой светобоязни, которую вообще мог вообразить.
Шипя от боли и прикрывая глаза рукой, я осмотрелся.
В кресле, уперев руки в меч и уронив голову на грудь, сопел Орвист. Лицо виконта было серым от усталости и пережитого, видимо, вчера я дал жару. Или это длилось несколько дней? Повернув голову направо, я увидел рядом Лу.
Богиня выглядела еще хуже гвардейца: глаза впали, а под ними залегли большие черные круги, нос как-то заострился, высокие скулы выдались вперед еще сильнее. Обычно алые, сейчас ее губы потрескались, будто от жесткого обезвоживания и были бледными, в тон лицу, как будто у Лу серьезно упало давление. Девушка держала меня за ладонь, прижав к себе, и даже во сне — я чувствовал — прокачивала через меня волны своей божественной силы, успокаивая мой внутренний гнев.
Я тяжело откинулся на подушку — шевелиться ни сил, ни желания откровенно не было — и, вперив взгляд в балдахин над кроватью, стал вспоминать, что со мной происходило в последние недели после штурма столицы.
Память сейчас была похожа на старое ржавое колесо, которое ни в какую не хочет проворачиваться, как ты не налегай на рычаги, механизмы, не хватайся за спицы и ось. По одним ощущениям с момента штурма прошла хорошо, если неделя, но я внезапно понял, что вот-вот в Клерии и других королевствах севера будут отмечать День Лета. Это значит, прошел почти месяц?
Но чем я занимался все это время? Четко я мог вспомнить только несколько дней — все они были связаны с присутствием рядом Лу, но ведь богиня показала мне, что в какой-то момент я перестал ее замечать даже в собственном кабинете.
Я попытался восстановить тот день в памяти: я сижу в соседней комнате за столом и пытаюсь начертить схему простейшего самогонного аппарата, как я его понимал. С учетом местной специфики, само собой. Вместо образов и деталей, память подсунула мне свинью в виде пронзившей виски мигрени, от которой я тихо застонал.
Этот звук привел Лу в чувство и, дернувшись, богиня быстро открыла глаза, сильнее сжимая мою ладонь.
Со своего места подскочил и Орвист, хватаясь по пути за какой-то кувшин, который стоял у него в ногах. Гвардеец подошел ближе и посмотрел на мою страдающую от мигрени тушку. Зрелище, я уверен, было крайне посредственным, но я успел заметить, как разгладилось лицо виконта, когда он ухватил мой осмысленный взгляд.
— Очнулся? — голос виконта всегда был зычным, но сейчас в него добавилась еще и хрипотца.
Мне эти звуки были, как железом по стеклу, так что в ответ я только тихо застонал, отмахиваясь от заботливого гвардейца.
— Что?
Да почему он такой громкий, можно тише? Не видит, тут человек мучается.
Кое-как я сообщил виконту, чтобы он говорил, ходил, да и вообще, дышал как можно тише и попросил его закрыть ставни на окнах. Как только в покоях настал спасительный полумрак, я смог открыть глаза и посмотреть на моих товарищей более-менее широко открытыми глазами, не щурясь и не закрываясь от света. Головная боль, впрочем, никуда не ушла. Все это время Лу сидела рядом, внимательно наблюдая за каждым моим движением.
— На, — прошептал виконт наливая что-то в стакан из кувшина.
— Скажи, что это от головной боли, — прошипел я, беря из рук гвардейца питье.
Как только я поднес к лицу стакан, то почуял запах отвара, блокирующего ментальные способности. Кожа на руках резко покрылась мурашками, даже волосы чуть встали дыбом, я замер.
Виконт и Лу молчали, ожидая, что я сделаю в следующий миг.
Я посмотрел на Лу. Боже, какая же она была уставшая! Сколько это продолжается?
— Это потому что я?..
«Опасен?»
Богиня сдержано кивнула, но продолжала наблюдать за каждым моим движением.
Сейчас мне предлагали сознательно накачиваться неизвестным отваром, который будет полностью блокировать мою ментальную магию.
— Это потому что ты боишься за свою жизнь? — прохрипел я, обращаясь к богине.