Халдан-3 вошел, потирая руки от вечернего холода. Его глаза просияли, когда он увидел шахматную доску.
— Хочешь проиграть?
— Скорее ты проиграешь.
— Посмотрим. Как доклад?
— Так себе, — ответил Халдан. — А как лекция?
— Великолепно. Теперь я отлично знаю, что такое эффект Файрватера. Налей-ка мне стаканчик, пока я раздеваюсь.
Халдан подошел к бару и налил два бокала.
Отец, сняв пальто, вернулся и пододвинул стул к шахматному столику.
— Значит, тебе доклад не особенно понравился? А вот Грейстоун был хорош, просто великолепен.
За игрой Халдан был молчалив и рассеян, пока отец не сказал:
— Не понимаю, почему вы, молодые, так легко изменяете своей специальности?
— Хм-м.
— На сегодняшней лекции была одна студентка гуманитарных наук. Перед началом обо мне было объявлено, как о почетном госте; потом она подошла и представилась. Мы даже немного поговорили, и она прислушивалась ко мне, чего я не могу сказать о собственном сыне.
— Х-м. Как она выглядела?.. Тебе шах.
— Какая разница? Девушка как девушка.
— Просто мне интересно, заглядывается ли еще мой старик на молоденьких женщин.
— Как ты не раз мне любезно напоминал, я не очень наблюдателен. Но, насколько я помню, у нее были каштановые волосы, карие, глаза, округлое лицо и волевой подбородок. Немного курносая. Высокие, широко расставленные груди. Она ходит покачивая бедрами, что удвоило бы ее доход, будь она проституткой.
Он посмотрел на сына со снисходительной усмешкой.
— Ты ждешь, что я буду описывать тебе родинку на ее левой груди или шрам от аппендицита в нижней части живота?
Халдан посмотрел на него без тени улыбки.
— Отец, прости! Я просто недооценивал твое чувство юмора.
— Удивительная девушка! Как будто красота только отражает ее ум. Во время нашей беседы у меня возникло ощущение, что я разговариваю с женщиной много старше. Она пишет эссе о поэзии Файрватера, и я рассказал ей о тебе.
— Она, наверное, действительно произвела на тебя огромное впечатление, если ты решился ей поведать о проклятии рода.
— Бесспорно. Я пригласил ее завтра на обед. Она живет и учится рядом в Золотых Воротах. К и пообещал уговорить тебя пообедать с нами, если ты, конечно, снова не умчишься на какой-нибудь литературный доклад.
— Постараюсь быть дома, — вздохнул Халдан.
3
Она была прекрасна и холодна как Полярная звезда, и глаза, улыбающиеся отцу, отчужденно взирали на Халдана.
— Гражданин, если ваш Компьютер будет действовать, то достаточно поменять «вход» и «выход», чтобы получить электронного поэта. Такое изобретение делало бы нецелесообразным само существование моей специальности. По логике вещей следующим шагом должна стать машина, создающая другие машины, и тогда отпадет социальная необходимость в живых людях. Вы согласны, сэр?
— Конечно, Хиликс. Я уже говорил ему, что это абсолютная чушь.
Халдан не мог припомнить, чтобы еще когда-нибудь отец так охотно соглашался с чьим-нибудь мнением, чтобы он был таким обаятельным и оживленным, как сегодня. Блеск в глазах старика чуть ли не освещал комнату. Поверженный, Халдан погрузился в молчание и занялся десертом, в то время как его отец развивал свою мысль.
— То, о чем вы говорите, напоминает дело, которое мы рассматривали у себя в Министерстве; тогда мы признали нецелесообразным абсолютное отчуждение человека от процесса производства. Для оценки было представлено одно изобретение…
Халдан обратил внимание ка фразу «у себя в Министерстве». Отец явно распускал перья. Обычно он говорил просто «в Министерстве».
Когда он представлял их друг другу в гостиной, Хиликс сказала:
— Гражданин, ваш отец сообщил мне, что вас интересует поэзия.
— Настолько, насколько это связано с моей работой.
— А я думала, вы ходите только на лекции по математике.
В столовую он вошел с ноющим сердцем и возродившейся верой в теорию вероятностей. Девушка искала его на лекциях по математике, пока он разыскивал ее среди гуманитариев.
Сейчас, когда отец продолжал монолог, Халдан метался где-то между математикой и аналитикой. В Хиликс была какая-то эфемерная и одновременно почти материальная свежесть, напоминавшая о весенней траве, пробивающейся среди островков талого снега.
Она была логически невозможной. Он знал, что у нее точно такой же живот, легкие и грудная клетка, как у других девушек, но целое было несравненно прекрасней деталей. Он наклонился через стол, чтобы подлить отцу вина.
Халдан-3 оторвался от беседы и спросил: