Она вручила ему тонкую книжицу.
— На вот, прочитай-ка вслух любое четверостишие, какое понравится.
Он раскрыл книгу и прочитал:
Был крепкий мороз, снег скрипел под ногами.
Лишь ветра случайный порыв
Взметал его в небо шальными вихрями,
И тут же бросал, о снежинках забыв.
— Язык совсем не сложный, правда? — спросила девушка.
— Пару раз он употребляет слова, которыми я не стал бы пользоваться в разговоре из опасения, что мои друзья не поймут меня.
— А что ты скажешь о сюжете?
— Эта снежная сцена?.. Мне нравится. Я всегда питал слабость к снегу, который скрипит под ногами. Не по мне талая хлюпающая слякоть.
— Но ведь здесь почти нет символов, — возмутилась Хиликс.
— Одни любят символы, другие — нет. Я не выношу их, когда речь идет о снеге. Снег должен быть белым, девственно чистым и без всяких примесей.
— Каждое произведение должно иметь некий глубинный смысл, — продолжала рассуждать девушка. — Взгляни теперь на страницу восемьдесят третью.
Халдан перелистал книгу и увидел знакомое название «Размышления с высот, дополненное». Но здесь было всего четыре строчки из тех, что Хиликс читала ему в Пойнт-Со. Для большей убедительности несколько видоизмененное четверостишие было заключено в два ряда декоративных звездочек.
* * * * * * * * * * * * *
Оттуда Он сказал вдогонку,
Что выиграет тот, кто проиграет гонку.
И там, где параллели скручены пространством,
Яд станет неплохим лекарством.
* * * * * * * * * * * * *
— Ты говорил, будто здесь пересказывается Нагорная проповедь, — сказала Хиликс, когда он оторвался от книги, — по-видимому, так же решил редактор. Видишь, «Он» здесь с большой буквы, и нет ничего о смерти, принесенной в дар, поскольку Иисус не мог такого сказать. И еще: звездочками обычно обозначают сокращение. Редактор поместил их так, что они выглядят как украшение; похоже, пытался скрыть отсутствие начала и конца. А в случае чьего-нибудь протеста редактор мог оправдаться, дескать, обозначил сокращение звездочками. Ответственный редактор этого тома сам министр литературы. Одна его подпись придает антологии вес. Но почему министр лично редактировал книгу стихов третьесортного поэта?
— Файрватер национальный герой, — напомнил ей Халдан.
— Но не как поэт. И самое главное: здесь написано «Полное собрание стихов Файрватера-1». Тогда получается — это ложь!
— Девочка, это уже обвинение государственной структуры власти в цензуре и мошенничестве.
— Вот именно. Страшно, но тем не менее это так. Возьми вторую книгу. Там ты найдешь стихотворение Файрватера, о котором даже не упоминается в «Полном собрании». Это не переиздаваемая больше ста лет антология поэзии девятнадцатого века, семейная реликвия и, похоже, единственный в мире экземпляр. Найди страницу двести восемьдесят шесть.
Халдан осторожно раскрыл книгу. Страницы рассыпались от ветхости, но прекрасный шрифт все еще был отчетливым.
Одного названия было достаточно, чтобы узнать перо Файрватера: «Плач звездного скитальца, вынужденного остаться на Земле».
Млечной дорогою стлался наш путь многотрудный,
В скорости споря с сверкающей молнией Зевса.
Но пред вратами Медведицы Малой
Нам приказали корабль повернуть свой обратно.
Так уж случилось, что Сестрам Троим достославным
В руки попала Галактики пряжа тончайшая.
Волей своей веретена судьбы взяв звенящие,
Стала они тонкорунные нити свивать.
Уран для суденышка нашего храброго
Был Геркулеса Столбами опасными,
Лишь Орион — одинокий маяк среди ночи
К пристани тихой Плеяд осветил нам дорогу.
Трауром скорбным покрывшись, рыдает Миропа,
Тщетно свой взгляд устремив к многозвеэдному небу.
Верит и ждет, что вернется возлюбленный скоро.
Будет напрасным ее ожиданье в разлуке.
Как мотылек легкокрылый, на пламя свечи устремившись,
Сердцем отважные, крепко штурвал мы держали.
Скольких бесстрашных героев здесь разум оставил
От пустоты, отнимающей душу, подобно Сиренам.
Но, Боги, когда было б можно
Я снова бы выбрал суровую эту бескрайность.
Пусть Сестрами свита уж пряжа из звездного неба
И из нее уже соткан мой саван могильный.
С первых же слов Халдана поразила метафора «споря с сверкающей молнией». Невозможно было точнее передать эффект лазерного космолета. И вдруг на юношу напала тоска по далеким звездным туманностям. Вместе с автором он оплакивал преданную Миропу, обреченную умереть из-за своей любви к смертному. Негодовал на несправедливость, причиненную отважному звездному скитальцу, жаждущему вернуться к звездам, пренебрегшему опасностью космического безумия и смерти. Поистине, сто лет назад по Земле ходили Титаны!