Поток холодного ветра резко врезался в лицо. Крепко держа Миладу за руку, Грек медленно провёл её к краю, ограждённому бетонной балюстрадой.
Перед их глазами расстилался завораживающий вид. Те яркие огни, которые они наблюдали в окно машины десять минут назад, теперь, на фоне всего города, среди миллионов подобных, казались отдаленными и неважными.
"Также и с людскими жизнями, – почему-то подумал Грек, – снизу можно проследить индивидуальность каждой, но стоит подняться выше и её уже не сыщешь в бесчисленном множестве остальных. И чем выше наблюдающий, тем незначительней наблюдаемое."
Но все же каждый из этих огоньков был необходим, как и необходимы невидимые песчинки, без которых не представлялось бы возможным существование пустыни.
Милада, словно заколдованная, прильнув к ограждению, застыла в той же позе, в которой остановилась. С широко раскрытыми глазами и едва видневшейся улыбкой она созерцала открывавшуюся взору панораму, будто наблюдая сверхъестественное.
– Какая красота, – нарушив тишину, простонала она.
"Судя по этому блеску в глазах, я не прогадал." – с приступным азартом прикинул Грек.
Милада, будто услышав мысли Грека, обхватила его шею руками и плотно прижалась к нему, доказывая верность его предположений.
Вот и все.
Все же, это было проще лёгкого. Грек умело разбирался в женщинах, тем более, замужних. Разница между свободной женщиной и женщиной, состоящей в браке, как раз и заключалась в том, что со вторыми, в какой-то степени, было проще. Свободная женщина ищет человека, который бы максимально отвечал её требованиям, отфильтровывая каждого претендента сквозь призму идеала, тогда как замужняя ищет лишь недостающие в её избраннике факторы, будь то секс или деньги, забота или острые ощущения. В этом и состояла задача Грека – обнаружить эти недостающие факторы и поманить ими. В этом смысле Милада была лёгкой добычей, подходящей по всем необходимым критериям: молодая, красивая, замужем за богатым мужичком, то и дело, разъезжающим по миру в командировки. Простота соблазнения жён богатеньких дядь таится в том, что для этого ничего не требуется, кроме внимания и умения слушать. Выслушай её, выяви её нужды, предоставь их – простой алгоритм. Но предоставь таким образом, чтобы она и подумать не могла, что ты это делаешь умышленно. Это должно выглядеть так, словно она наткнулась на тебя уже такого, подходящего по списку всех недостающих характеристик. Не казаться, но быть. Не давать, но дарить.
Вдруг их губы соприкоснулись. Все исчезло. Шум города, свист ветра, мысли – словно этого никогда не существовало. Нежный поцелуй мгновенно воспылал в страсть.
Спускаясь лифтом на двадцать четвёртый этаж в квартиру Грека, они – словно раскалённые докрасна угли – то затухали, то вновь вспыхивали ярким пламенем. С шумом распахнулась входная железная дверь. Одежда бесхозно полетела на пол. В горячих поцелуях они вслепую добрались до спальни и повалились в кровать.
Лунный свет, сочившийся сквозь широкое расшторенное окно, с заботой окутал обнаженные тела, сплетенные в танце страсти.
Глава 4
Проснувшись, Грек сразу же встал с кровати и побрел на кухню. Действуя максимально тихо, стараясь не разбудить Миладу, он приготовил завтрак, в виде яичницы, тостов с беконом и ароматного свежезаваренного кофе.
Когда он вернулся в спальню, Милада ещё спала. Он крадучись приблизился к спящей, поставил поднос с завтраком на прикроватную тумбу, на которой доселе висел бюстгальтер и принялся тихонько будить её.
Пробудившись от сладкого сна, Милада улыбнулась. Оба были в добром расположении и без всякой скромности с удовольствием обсудили детали вчерашней ночи.
После завтрака они сразу же начали собираться. У Милады была запланирована встреча с дизайнером, с которым она должна была обсудить и утвердить план интерьера её нового салона красоты.
Стоя в ванной, перед зеркалом, елозя по зубам щеткой, Грек почему-то вспомнил того мужчину из лифта, которого встретил вчера.
"Отчего же мне стало так плохо?" – умчавшись в воспоминания, он попытался понять те ощущения, – "Да и ещё как плохо! И ведь самое странное, я совсем не запомнил его лица. Хотя, когда бы мне его было разглядывать? Пока стоял к нему затылком, задыхаясь от паники? Может, мне просто показалось? Ну, а с другой стороны, с чего бы вдруг? Да, черт с ним! Может, урод там какой стоял – всякие рождаются. А я устал, видать, или перенервничал – на фоне стресса и не такое бывает. Начальничек этот со своим отчётом, встреча с Миладой, все в кучу, вот и словил страшного."