Произнес он это таким тоном, будто за дверью собралась очередь из желающих. Я уже хотела сказать, что там пусто, но тут же передумала. Если учесть, сколько девушек сохнет по Фениру, стоит только профессору щелкнуть пальцами, и за дверями действительно окажется толпа жаждущих мыть полы.
– Я могу вымыть вашу колбу! – выдала я, вспоминая об огромной пыльной штуке за моей спиной. – Уверена, ни один парень не справится с этой задачей лучше!
Брови профессора полезли наверх.
– Мою? Колбу? В высшей степени оригинально. Продолжай, – одобрительно разрешил он.
– Я даже наполировать могу, – радостно произнесла я, чувствуя, что нащупала слабое место Фенира: его любовь к чистоте. – До блеска! Будет не стыдно людям показать!
Глаза магистра округлились. Почудилось, что он даже икнул.
– Мне, конечно, всякое предлагали, но твоя форма подачи, пожалуй, самая оригинальная. Даже грех отказываться.
– Так не отказывайтесь! – настойчиво продолжала я. – Сейчас все сделаю в лучшем виде, и вы убедитесь наглядно! Только за ершиком сбегаю!
Фенир подавился, закашлялся.
– З-зачем ершик? – сдавленно выдавил он, пытаясь побороть кашель.
– Что значит зачем? Не голыми же руками мне все это делать?
С этими словами, пока Фенир не опомнился, я нашла ту самую раковину, о которой он кричал бывшему претенденту на должность, и, вооружившись обычным ведром, полным воды, и ершиком, повернулась к профессору.
– Сейчас-сейчас, – пообещала совсем ошалевшему от счастья преподавателю. – Вы не пожалеете!
Он отступил, ударился об угол стола и зашипел.
Я в это время двинулась к цели.
Почти двадцать минут я занималась чисткой той самой гигантской колбищи под недоверчиво-хмурым взглядом Фенира, который обошел меня по широкой дуге и теперь смотрел от двери, будто готовый бежать в любой момент.
Сил потратила немало, жалея лишь о том, что применять магию в лаборатории нельзя. Так бы пара заклинаний – и все у меня здесь засияло!
Правда, запоздало подумала, что почистить всю эту магохимическую утварь можно было бы и снаружи. Но решив, что это тоже могло оказаться опасным (мало ли что в этих мензурках раньше было), поняла – руками и водой с ершиком надежнее.
– Ну как? – спустя некоторое время спросила я, демонстрируя свою работу.
Колбища сияла и переливалась на свету. Красотища!
– Действительно отполировала, – мрачно выдавил мужчина. – Только это не колба, мисс Чарльстон, а реторта. Очень важно не путать такие понятия.
– Ой! – Решив, что он прав и в моем возрасте положено и самой знать подобные вещи, потупила взгляд и покаялась: – Простите, профессор. Я готова выучить все названия.
– Не нужно, – отмахнулся Фенир, все-таки приближаясь. – Мне эти склянки все равно не нужны. Я же не химик. Данное богатство досталось от предшественника. Еще вчера должны были вынести, но не успели.
– Ой! – Я издала еще один дурацкий звук, а про себя чертыхнулась. – Так все зря, что ли?
Настроение испортилось, а я ощущала себя круглой дурой. Надо же было так опростоволоситься.
– Почему зря?
Фенир пригнулся, придирчиво осмотрел реторту, потом ершик в моих руках, усмехнулся каким-то своим мыслям и снова, прихрамывая, вернулся к стулу, на котором сидел, когда я вошла, и только тогда озвучил решение:
– Считай, твоя кандидатура меня устроила. Завтра жду после занятий здесь. Поможешь с уборкой.
– Да, конечно, – возрадовались я своей, пусть и нелепой, но победе.
Хотя было бы чему радоваться. Меня взяли поломойкой. Меня! Леди Чарльстон. Отца бы удар хватил.
Но чего только не сделаешь, чтобы разобраться с видениями.
– Сейчас я могу идти? – уточнила, понимая вдруг, как сильно устала.
– Да, – сев за стол, отмахнулся Фенир, будто тут же меня забывая.
Я уже была у двери, когда магистр окликнул:
– Стой. Ну-ка, подойди сюда ближе.
Пришлось вернуться к самому столу и замереть.
– Что-то еще?
– Не совсем. Просто постой так. Дай-ка я тебя рассмотрю. – Фенир принялся пристально изучать меня взглядом.
Это было странно, но он будто медленно меня ощупывал. Захотелось сбежать куда подальше, потому что поведение профессора выглядело как минимум странным.
– М-да, – недовольно выдохнул он спустя некоторое время. – Не получается. Ладно, может, в следующий раз. Идите, Элизабет.
Он указал рукой в сторону выхода, на этот раз уже окончательно, а я так и не решилась спросить, что же у Фенира там не получается.
В любом случае профессор точно был психом. Самым натуральным, с нехилыми такими странностями. Поэтому, если когда-нибудь выяснится, что он каким-то образом действительно причастен к убийствам девушек, я не сильно удивлюсь.