— Вот она, — шепнул Миша Вадиму, когда в конце переулка показалась Аня.
— Как все четко высчитал, гад! — так же шепотом ответил Вадим.
— Садись. Подвезу, — предложил Арсений Павлович.
— Спасибо, но я сама доберусь, — улыбнулась она уголками рта.
— Совсем взрослая стала! Даже не узнать! — польстил он ее самолюбию. — А помнишь, на репетициях у меня сидела — крохотулькой была! Не помнишь, наверно?
— Помню.
— Отец тогда таскал тебя за собой повсюду! — Упоминание об отце почему-то причинило ей боль. — Да ты садись, не стесняйся, — вновь предложил он. — Я ведь знаю, ты далеко живешь.
— Нет-нет, спасибо, — отказывалась она.
— А то мало ли что! — не слушал ее Авдеев. — Ты слышала, наверно, что в городе девочек похищают?
— Да, — ухмыльнулась она с таким видом, будто хотела сказать: «Я уже вышла из того возраста, когда этим можно запугать».
И тогда он прибегнул к последнему аргументу:
— Я ведь затем здесь, чтобы доставить тебя домой в целости и сохранности! Мне сегодня твой папа звонил — беспокоится!
— Передайте папе, — неожиданно резко произнесла Аня, — пусть он обо мне больше не беспокоится! — И она уже сделала шаг, чтобы продолжить путь… Авдеев быстро огляделся по сторонам — обгоревший барак, турагентство, закрывшееся еще час назад, и ни души… Он налетел на нее сзади, схватил за руки, прикрыл ладонью рот и поволок к машине. Но тринадцать лет не десять, к тому же девочка была спортсменкой, и Авдеев едва с ней справлялся. Лузгин дал задний ход и приблизился к ним вплотную. Но в это время со двора турагентства выехала черная «тойота». Она поравнялась с машиной Лузгина. Тот громко выругался и бросился под сиденье. Звук передернутого затвора он не мог спутать ни с чем.
Авдеев спиной почувствовал роковое и ослабил хватку. Вырвавшись на свободу, девочка кинулась к Дому деревянной игрушки. Там, под лестницей, она давно заприметила надежное укрытие. Взрослому нелегко было бы до нее добраться.
Автоматные очереди ударили в тишине глухого переулка. Тело Арсения Павловича театрально и неестественно опустилось на асфальт, обняв руками землю.
Деревянное укрытие вряд ли спасло бы Аню, ведь Жека с Микой не намеревались оставлять свидетелей. И тут из окна обгоревшего барака выпрыгнул Жданов.
— Вадик, назад! — крикнул Блюм, но тот его уже не слышал. Держа обеими руками пистолет, Жданов три раза подряд выстрелил в лобовое стекло «тойоты». Стрелял он метко, как на учении, кладя в «десятку» — один в один, но стекло было пуленепробиваемое и от выстрелов на нем оставались лишь белые круги. Однако этого было достаточно, чтобы Жека с Микой оставили свой первоначальный замысел и «тойота» рванулась с места, сметая все на своем пути. Вадим не успел отступить к бараку, как был поддет на бампер автомобиля, как бывает поддет быком матадор после неудачно выполненного движения. «Тойота» еще только набирала скорость, и Жданов мог бы отделаться легким испугом, если бы, приземляясь, не ударился головой о бордюр.
Жека с Микой спокойно проскочили мимо стоянки у «Динамо». Ведь там ждали не черную «тойоту», а «Ладу» цвета «белая ночь». И после того как Блюм вышел на связь с бригадами Жданова, перекрывавшими выезды из переулка Изобретателей, и сообщил им данные новой машины, было уже поздно. Опоздали также и с оповещением постов ГАИ, впрочем, и своевременное их оповещение не дало бы результатов, потому что черная «тойота», проехав вдоль стадиона «Динамо», тут же затерялась в лабиринте мелких улочек, не выезжая на магистрали. Ее обнаружили только на следующий день в одном из привокзальных дворов. На переднем сиденье лежало два автомата с разряженными «магазинами».
Вадим дышал, но в сознание не приходил. Первая же бригада, прибывшая на место трагедии, увезла Жданова в больницу. Вскоре тихий переулок заполнился сотрудниками милиции и врачами «скорой помощи». Лузгин тоже, несмотря на многочисленные ранения, еще дышал.
Иван не стал дожидаться Мику с Жекой. После разговора с Парамоновым ему уже было на все наплевать. На все, кроме собственной безопасности. Он сел за руль своего «мерседеса» и даже не собирался выяснять, есть за ним сегодня «хвост» или нет.
— Все равно я их умою! — уверенно произнес он сквозь зубы. А слежки за Стацюрой сегодня как раз не было, потому что все бригады работали на Лузгина и Авдеева.
Иван поехал не домой, а на дачу. «Надо предупредить мать, чтобы молчала! Переночую в замке — они до него еще не скоро доберутся».