Расчесывая пальцами, спутанные пряди я плакала, сжимая его плечи с каждым новым всхлипом. Немного успокоившись, я решилась еще раз посмотреть в его глаза. Расул улыбался. Не так как всегда, с легкой усмешкой, словно судьба-злодейка всегда на его стороне, а мягко, искренне.
— Я не знал. До сегодняшнего дня не знал.
— Теперь знаешь.
— А как же «свой путь», Морена?
— Как видишь, я воспользовалась твоим советом и все таки встретилась с Великим. — Казалось, он только сейчас заметил упирающийся в него живот.
— Это… Его ребенок? — Сил хватило только на кивок. — Сын? Дочь?
— Сын.
— Придумала имя?
— Да. Тараксакум.
— Древнеэлиновый?
— Верно.
— Ты, как и всегда пользуешься их словарем Эва-Морена. — Улыбнулся он. — И что это означает?
— Одуванчик. — Сквозь слезы улыбнулась я.
— Не слишком грозное для будущего короля имя?
— Даже ты не помнишь, что это значит, что уж говорить о других.
— Зачем ты меня искала? — Он задал тот вопрос, на который я до сих пор не могла найти ответ, но именно сейчас, будучи так близко от него и так далеко все эти месяцы, я с ощущением полной уверенности сказала: — С тебя все началось. Так пусть на тебе и закончится. Я хочу, что бы у нас была другая сказка, без кровопролитий, похищений и войн. Я хочу, что бы мы попробовали другую жизнь. Если мы даже в войне умудрились найти друг друга, может в мире получится лучше? И ты мне нужен.
Кошак внимательно разглядывал мое лицо и нежно, словно изучая, поглаживал скулы.
— Тебе так идет корона. Не могу поверить, что моя девочка, появившись в жизни своего лютого врага, покорила и заняла его место.
— Все было не так просто как звучит.
— Не сомневаюсь. Я испачкаю тебе платье.
— «Грязная как стадо коров и воняешь как свинья из хлева» — Процитировала я его когда-то сказанные слова, поднимаясь на ноги.
Поравнявшись со мной, Расул притянул меня к себе, утыкаясь носом в щеку:
— Но я все равно тебя люблю.
Может ли женское сердце любить? Как показали годы это единственное для чего оно создано. Нет ничего сложнее, чем хранить чувства не позволяя им рассыпаться и раствориться в воздухе, вынимая каждый раз как волшебную пилюлю и принимая в самые горькие часы, позволяя верить в наилучший исход.
Сколько любви может уместить женское сердце? Безграничное и бескрайнее море, которое поглощает весь мусор, не позволяя засорить свои воды, ожидая часа, когда сокрушительная волна выплеснется и смоет собой все боли и печали.
Мы не выбираем, что любить и как, и редко можем научиться наслаждаться своей любовью не пытаясь менять ее и подрубать края, пытаясь предать желаемую форму. У любви нет границ, и все это напоминает глупое и бесполезное занятие — рубить воду топором.
Знала ли я что могу любить так сильно, что прощу врагу все несчастья, что он мне принес, напоминая об этом видениями во снах? Знала ли я, что придется в очередной раз выходить замуж за человека, с которого все началось? Знала ли я, что стану первой кому удалось соединить Север и Юг? Нет, не знала и даже не хотела знать.
Единственное в чем я была уверена, когда вела Расула на поверхность, доверчиво сжимая его теплую и сухую ладонь — у моего сына будут карие глаза.
С пылающим огнем внутри.