Но это была не Елена. Человека, появившегося на экране, я в первое мгновение не узнал: какой-то мужчина с тяжелым, скуластым лицом. За его спиной мелькали люди, вспыхивали разноцветные огни. Отдаленно слышались музыка и смех. Похоже, он звонил не со своего «карманника», а с таксофона в ресторане или баре.
— Ну, здравствуй! — сказал он. Запнулся на секунду и, усмехнувшись, добавил: — Поздравляю. С Рождеством!
От этой незабытой усмешки, отдававшей издевкой, сердце у меня оборвалось:
— Андрей, ты?!
Он покачал головой:
— Я думал, ты обрадуешься. Что-то ласковое скажешь, как когда-то. Сыночком назовешь.
— Андрюша, я просто не ожидал… Столько лет…
— Вот тебе и рождественский сюрприз, — он снова усмехнулся и едко добавил: — папа!
— Конечно, я очень рад…
— Подожди радоваться! — перебил Андрей. — Надо поговорить. Ты сейчас один? Так я приеду.
Когда он вошел в квартирку-офис, когда сбросил куртку и шапку, мне показалось вначале, что он почти не изменился за те семнадцать лет — половину его календарного возраста, — что мы не виделись (естественно, ведь он прошел генную профилактику юношей). Только волосы, которые я помнил золотистыми, стали темными (покрасил, наверное) да вместо модной в прошлом длинной прически, «львиной гривы», топорщилась короткая стрижка. Но, приглядевшись, я увидел перемены. Черты его лица, хоть и юношески свежего, стали малоподвижными и жесткими. А яркие голубые глаза — глаза Марины — казались неприятно сухими, точно в них исчезла влага.
Я не понимал, зачем он пришел. Я не знал, о чем с ним разговаривать.
— Андрюша, это такая неожиданность! Как ты живешь?
Он пожал плечами:
— Нормально.
— А как мама? — вопрос дался мне тяжело, но голос, кажется, не дрогнул.
Он снова пожал плечами:
— И мама нормально. В своем репертуаре. Блядь — она и есть блядь.
— Андрюша!!
Неужели с этим мальчиком я, задыхаясь от нежности, когда-то гулял по Фонтанке? «Андрей-воробей, не гоняй голубей!..»
— А ты о ней другого мнения? — усмешка его стала презрительной.
— Прекрати! Давай переменим тему. Послушай, может быть, мне тебя чем-то угостить? Все-таки Рождество. Выпьем по рюмочке?
— В другой раз! — отмахнулся он. И пояснил: — Сейчас я на работе.
У меня тоскливо заныло в груди. Я не то чтобы догадался, я почувствовал: мои тревоги последних дней начинают сбываться.
— Зачем ты пришел, Андрей?
— Сейчас поймешь! — Он придвинул к себе кресло, уселся, достал из кармана сканер (такой же, каким я отыскивал подслушивающие «жучки») и несколько раз громко повторил: «Поймешь! Поймешь!» — поглядывая то на экранчик сканера, то вокруг себя.
— Что ты делаешь, Андрей?
Не отвечая, он убрал сканер. Вытащил сигареты, зажигалку, закурил. Я метнулся и поставил перед ним пепельницу.
— Сядь, — тяжело сказал он, — не суетись. И слушай. Мне поручили тебе передать: ты вляпался в дерьмо. И в твоих собственных интересах побыстрей исправить положение. Пока не потонул совсем.
— Что всё это значит?!
— А сам не догадываешься? Ты должен помочь справиться с этой бандой ученых пауков. С так называемой фирмой «РЭМИ». — Он небрежным щелчком стряхнул пепел мимо пепельницы. — Кстати, у тебя всегда был неплохой вкус на баб. Только почему на одних голубоглазых? Что моя мамочка, что эта шлюшка из их компании.
Мне стало страшно. И я ничего не мог с собой поделать. Если бы тогда, на набережной Фонтанки, мне сказали, что я буду бояться своего собственного маленького сына… «Андрей-воробей, не гоняй голубей…»
Я вспомнил, как Марианна, не сумевшая меня завербовать, пригрозила на прощанье, что теперь меня найдут другие. Кого угодно я мог представить в этой роли, но Андрея… Тот, кто послал его ко мне, бил наверняка.
И вдруг мне пришло в голову, что это именно Андрей подал своим хозяевам мысль придать Марианне черты Марины. А когда ее попытка провалилась, отправился ко мне сам.
У меня пересохло в горле, я спросил с наждачной хрипотой:
— Ты пришел от компании «ДИГО»? Он посмотрел на меня как на недоумка:
— Я пришел от имени всех. От имени системы. «ДИГО» — часть системы. «РЭМИ» противостоит системе. А ты — должен определиться.
Я старался говорить с достоинством, но хрипота выдавала мое напряжение:
— Чего вы от меня хотите?
— Прежде всего ты должен узнать, как защититься от их облучения. От этой штуки, которой они бьют по мозгам. — Он фыркнул: — Главное, что заставить человека самому причинить себе боль — живот вспороть, вены перерезать — не могут. Или не хотят, эстеты херовы? А сделать так, чтобы человек свернул на машине в пропасть или сунул бомбу под собственную задницу и кнопку нажал — это у них развлечение. Потешаются гады!.. — Он раздавил в пепельнице сигарету и деловым тоном закончил: — Обычные электромагнитные экраны не помогают. Но какая-то защита наверняка есть. Они же сами чем-то прикрываются, когда своей пушкой орудуют. Раз крыша у них не съезжает. Вот и давай действуй!