Под нашим вертолетом понеслись плиты аэропорта. Сбоку на полосе, распластав гигантские крылья, стояли два транспортника, полуторатысячетонные «Боинги-Карго». За ними — несколько самолетов поменьше и с десяток вертолетов. Беннет завис прямо перед командным пунктом — стеклянной башенкой, над которой развевался голубой флаг ООН. Плавно опустился на полосу, выключил двигатель.
Мы расстегнули ремни, открыли дверцы, в кабину хлынула африканская жара. Я сбросил откидную ступень и спустился, как мне показалось, прямо на сковородку: накаленный бетон аэродрома припекал ноги даже сквозь обувь.
Со стороны башенки к нам приближалась группа встречающих. Впереди шел высокий краснолицый полковник, следом — несколько офицеров, среди которых я заметил и женщин.
Беннет пожал полковнику руку и сказал:
— Привет, Микки!
— Привет, Уолт! Плановая проверочка? Будешь опять соби-рать жалобы у этих стариков? Поедем сначала ко мне в штаб. Отдохнешь, примешь душ.
— Микки, — сказал Беннет, — я недоволен тобой.
Полковник вздохнул:
— Понимаю.
— Слишком много самоубийств, Микки. Две с половиной ты-сячи за один прошлый месяц! Если об этом узнают в Совете Безопасности, с тебя сорвут погоны, а меня вытащат в Нью-Йорк и прямо перед зданием ООН распилят ржавой пилой.
— Черт возьми, — воскликнул полковник, — я же не могу запретить этим проклятым арабам вешаться! Сколько раз я просил, чтобы мне разрешили поставить приборы наблюдения в жилых помещениях!
— Микки, — сказал Беннет, — не воображай себя комендантом концлагеря! Эти люди — не заключенные, а подопечные. По закону они пользуются всеми правами человека, за исключением права на генную медицину. Ты не смеешь за ними подглядывать и нарушать их право на личную жизнь! Ищи другие методы, надавай пинков своим психологам!
Полковник только устало махнул рукой.
— Да, — спохватился Беннет, — я не представил своего помощника, познакомьтесь: майор Витали Фомин, прикомандированный, из России.
Он так и произносил мое имя и мою фамилию с ударениями на первом слоге, но я уже привык.
Встречавшие приятно улыбнулись мне. Я улыбнулся им.
К нам подъехали два пустых крытых джипа.
— Мистер Фомин, — сказал Беннет, — по инструкции вы обязаны сопровождать меня повсюду, но сейчас я могу вас отпустить часа на три. Я поеду прямо в штаб, а вы пока поглядите на лагерь. Вы здесь впервые, вам будет интересно. Микки, дай ему сопровождающего!
— Ради Бога. Лейтенант Нильсон!
Из-за плеча полковника вышла крупная, грудастая, коротко стриженная блондинка с прозрачными глазами и такими светлыми бровями, словно их вовсе не существовало. Признаться, крупные женщины — моя слабость, но эта была откровенно некрасива. С пышной фигурой никак не гармонировали мужские черты широкого лица. Мальчишеский ежик бело-желтых волос и униформа «Ай-пи» тоже не добавляли очарования. И все-таки мне стало любопытно: каков ее календарный возраст?
Беннет, полковник и остальные офицеры пошли к первому джипу, а я последовал за лейтенантом Нильсон ко второму. Она села за руль, указала мне на соседнее сиденье и первым делом отключила автонавигатор:
— В жилой зоне подопечных нам разрешается ездить только на ручном управлении. Кстати, вы можете называть меня Фридди.
В джипе работал кондиционер, было прохладно, пахло сосновым лесом.
— Фридди, Микки, — сказал я, — играете в детский сад?
— Скорее в большую и дружную семью, — ответила она, трогаясь с места. — Вы хоть представляете себе, как мы тут существуем? Жара, эти ужасные старики, их бесконечные смерти, самоубийства. Если еще соблюдать субординацию среди своих, можно вообще свихнуться. Вам-то что, вы командированный: покрутились несколько месяцев — и домой. А попробуйте прослужить здесь положенные два года. Уверена, вы быстро стали бы в нашей компании своим парнем Витти. Или сбежали бы отсюда.
— А вы сколько времени здесь находитесь?
— Уже три года, — сказала она, — и всего дважды летала в отпуск.
— Ничего не понимаю. Вам что, в отличие от остальных, здесь нравится?
— Профессиональный интерес, — ответила Фридди. — Я — филолог-арабист, пишу диссертацию. Ну и деньги. Одинокой женщине, — она выделила слово «одинокой», — приходится копить на жизнь. А здесь платят вдесятеро больше, чем в университете, поэтому я и продлила контракт. А вы из какого места России?