"Наш мир", - мысленно произнесла Сигни.
Осталось всего лишь навести в нем порядок.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. НИЖНЯЯ: ГЛАВНАЯ БАЗА;
16:00 ПО СТАНЦИОННОМУ СТАНДАРТУ; МЕСТНЫЙ РАССВЕТ
[Сезонные изменения длительности дня и несовпадение периодов обращения Нижней со станционным (земным) стандартом приводят к тому, что планета и станция лишь изредка движутся синхронно; днем разница во времени постепенно нарастает.]
Наступающее утро черкнуло на горизонте алую полосу. Возле купола, размеренно дыша сквозь фильтр маски и ежась в теплой куртке под непрерывным ветром, стоял Эмилио. На этой широте, да еще на такой высоте, ночи всегда бывали студеными.
В сумраке неслышно и торопливо передвигались тени - согбенные под тяжестью клади низовики, точь-в-точь муравьи, спасающие куколки от потопа.
И в "К", и в резидентских бараках спали рабочие, лишь несколько дежурных помогали низовикам опустошать складские купола. Даже в сумраке Эмилио без труда отличал их от хиза по росту.
К нему подбежал кто-то маленький, тяжело дышащий.
- Что? Что ты звать, Константин-человек?
- Топотун?
- Я Топотун, - прощелкал низовик, ухмыляясь. - Я хорошо бегать, Константин-человек.
Эмилио коснулся мохнатого жилистого плеча; в тот же миг вокруг его руки сомкнулась тонкая, как у паука, лапка. Достав из кармана сложенный бумажный лист, Эмилио вложил его в мозолистую ладонь хиза.
- А теперь беги, - сказал он. - Покажи людям во всех лагерях. Надо, чтобы их глаза увидели, понимаешь? И расскажи хиза. Всем, кто живет между рекой и равниной. Пусть все хиза, даже те, кто не ходит в наши лагеря, пришлют ко мне своих бегунов. Передай, чтобы они остерегались людей, не доверяли чужим. Расскажи обо всем, чем мы тут занимаемся. И еще: бегуны не должны приближаться к нам, пока не услышат знакомый зов. Ясно?
- Хиза понять, Константин-человек, - откликнулся низовик. - Лукасы приходить. Я - Топотун. Я - ветер. Никто не догнать.
- Ступай, - промолвил Эмилио. - Беги, Топотун.
Жесткие руки обхватили его за пояс с поразительной для такой худышки силой. Затем темная фигурка беззвучно метнулась в темноту.
Весть понеслась. Ее уже не воротишь.
Эмилио стоял, разглядывая человеческие фигуры на склоне холма. Эти люди выполняли распоряжения, не понимая их смысла - Эмилио не желал делиться ответственностью с персоналом. Большинство складских куполов уже опустело, их содержимое было спрятано в зарослях. Тревожная весть спешила вдоль берега реки, не по человеческим тропам. Недоступная чужим ушам, мчалась она со скоростью туземного скорохода. От лагеря к стойбищу, от стойбища к лагерю... И ни Пелл, ни те, кто его захватил, не могли остановить ее своим приказом. Кто слышал ее, тот спешил передать другим.
Эмилио вдруг подумалось, что доселе хиза не ведали, что такое вражда и война. Их племена, рассеянные по планете, не нуждались в единении... Но каким-то образом новость о появлении человека разнеслась по всей Нижней, а теперь и человек рассылает свое сообщение по этой необычной сети. Эмилио вообразил, как оно расползается по берегам реки и кустарникам, как встречаются друг с другом туземцы - где-то случайно, где-то намеренно, с какой бы целью не встречались робкие, стеснительные хиза.
Ныне во всей зоне контакта хиза вынуждены красть... а ведь даже понятие такое - кража - было незнакомо им. Еще им приходится бросать работу - им, не имеющим представления ни о забастовках, ни о восстаниях.
Его бил озноб, от которого не спасали несколько слоев ткани, надежно защищавшие от ледяного ветра. Он, Константин-человек, не мог убежать, как Топотун. Он ждал, а заря все четче обрисовывала согнутые вопросительным знаком фигуры грузчиков, а в куполах уже просыпались люди. Очень скоро они обнаружат методичное расхищение припасов и оборудования, организованное Эмилио Константином и соучастниками из его администрации.
Над прозрачными куполами вспыхнули прожектора. Рабочие выходили из шлюзов и замирали, не веря своим глазам.
Заревела сирена. Эмилио посмотрел на небо, но разглядел лишь несколько дотлевающих звезд. И все же ком не стал бы поднимать шум ни с того ни с сего.
Рядом под чьей-то ногой шевельнулся камень, затем талию Эмилио обвила изящная рука. Он обнял жену, и оба застыли, наслаждаясь прикосновением.
Раздался возглас. Неподалеку от них, на склоне, стояла фигурка со вскинутыми к небу руками. За нею остатки сумрака разгоняло пламя из дюз корабля, прилетевшего раньше, чем хотелось Эмилио.
- Шалунья!
Самка с белым пятном на руке - следом давнего ожога - приблизилась на его зов, сгибаясь под тяжестью ноши и часто, прерывисто дыша.
- Прячьтесь, - велел ей Эмилио, и она кинулась к сородичам, взволнованно щебеча на бегу.
- Куда они пойдут? - спросила Милико мужа. - Не сказали?
- Туда, где их никто не найдет. - Эмилио крепко прижал ее к себе, заслоняя от ветра. - Никто. А вернутся ли они - это будет зависеть от того, кто их попросит.
- Если нас увезут отсюда...
- Мы сделаем все, что сумеем. Но ведь на флотских нет никакой управы.
Пламя дюз разгоралось все ярче. Снижался не станционный челнок, а чужой корабль, гораздо больше ближнерейсовика.
- Военные, - сообразил Эмилио. - Это корабль-разведчик.
- Господин Константин! - к нему подбежал рабочий и застыл, недоуменно протянув руки. - Правда, что там Мациан?
- Нам сообщили о прибытии Флота, но что сейчас происходит на Верхней, мы не знаем. Судя по всему, там пока порядок. Не волнуйтесь. Скажите всем, что мы будем гнуть свою линию и не пойдем на поводу у обстоятельств. О сокрытии припасов - молчок! Иначе мациановцы отберут у нас все до последней крошки, и на станции начнется голод. Именно это нужно военным. Скажите всем: на Нижней действуют только мои приказы. Мои и Милико. Слышите?
- Да, сэр! - выдохнул рабочий и помчался разносить новость.
- Надо бы оповестить "К", - сказала Милико.
Кивнув, Эмилио направился к куполам карантина. Над холмом разлилось сияние посадочных огней. Возле бараков Эмилио и Милико встретили Вэя и толпу "К".
- Это Флот, - сказал Эмилио и, спеша прекратить панический ропот, добавил: - Мы постараемся сберечь продовольствие - для станции и для себя. Нельзя допустить, чтобы Флот закрепился на Нижней. Не надо бояться - вы ничего не видели и не слышали. Вы глухи, слепы и немы. Отвечать придется только мне.
Ропот не утихал. Эмилио и Милико повернулись и пошли по тропинке к посадочной площадке. За ними потянулись управленцы, резиденты-рабочие и несколько "К". Беженцев никто не останавливал и не конвоировал - и в этом лагере, и в остальных им была дана полная свобода передвижения. "К" трудились наравне с резидентами. Конечно, не обходилось без жалоб и протестов, но это было ничто по сравнению с проблемами, которые обещало появление корабля-разведчика. Наверняка он прилетел за продовольствием, а может быть, и за пушечным мясом.
Корабль с ревом опустился и заполнил собой всю взлетно-посадочную площадку. Люди на склоне холма замерли, обратились в слух, повернув лица к чадному ветру. Разведчик, что поднял этот ветер, вздымался над выбеленным окоемом - чужой, громоздкий, ощетиненный пушками. Словно нижняя челюсть черепа, люк со стуком упал на землю, превратившись в пандус. На планету ступили десантники в доспехах, построились и взяли на прицел безоружную, беззащитную толпу на склоне. По пандусу в свет наступающего дня сбежал офицер - темнокожий, без доспехов, с одной лишь дыхательной маской на лице.
- Это он, - прошептала Милико мужу. - Должно быть, сам Порей.
У Эмилио поползли мурашки по спине - ему, начальнику базы, чувство долга приказывало спуститься с холма навстречу явной опасности. Он отпустил руку жены, но она не освободила его запястья. Супруги направились к легендарному капитану и, кожей ощущая движения ружейных стволов, остановились на расстоянии, которое позволяло слышать человеческий голос.
- Кто здесь главный? - спросил Порей.
- Эмилио Константин и Милико Ди.