— Эйдриан — клубок из самомнения и амбиций, — отозвался эльф.
— Однако когда король протягивает руки так далеко, он может не заметить кое-каких проблем у себя под носом, — заметил Астамир. — При сем присутствовал военачальник из Хонсе-Бира, так я что-то не увидел в его глазах особого воодушевления.
— Брезерфорд, герцог Мирианский… — Заметив в глазах мистика удивление, Джуравиль пояснил: — Я пробрался на пристань и узнал флагманский корабль флота Урсала. Во времена Элбрайна и потом, когда Джилсепони стала королевой, тол'алфар многое узнали о происходящем в Хонсе-Бире. Моя повелительница опасалась, что Джилсепони может привести в долину эльфов королевскую армию. К сожалению, госпожа Дасслеронд никогда не понимала истинной натуры этой женщины.
— Так ты знаешь герцога Брезерфорда?
— Я знаю кое-что о нем, — отозвался эльф. — Брезерфорд был всем сердцем предан королю Данубу.
— И возможно, сейчас не слишком предан королю Эйдриану.
— Думаю, просто угодил в сотканную Эйдрианом паутину, — сказал Джуравиль. — Разве у герцога Брезерфорда, да и у всех остальных, был выбор? Эйдриан силой захватил трон. Что они могли противопоставить его невероятному могуществу?
Прислонившись к валуну, Астамир долго обдумывал услышанное, стараясь восстановить в памяти утренний разговор и то, как реагировал на отдельные его моменты герцог Мирианский.
— А что, если мы предложим ему достойный выбор?
— Пробраться на его флагманский корабль не составит труда, — заметил эльф. — Но чем ты можешь привлечь его на сторону противников Эйдриана? Не станешь же ты рассказывать о Джилсепони и принце Мидалисе?
— Можно подумать, король Эйдриан об этом не догадывается.
Теперь настала очередь Джуравиля задуматься.
— Давай сделаем вот что, — сказал он наконец. — Укроемся неподалеку от ворот Хасинты, — эльф поднял на ладони изумруд и протянул Астамиру руку, — и дождемся, когда герцог Брезерфорд будет возвращаться на ялике к себе на корабль. А там посмотрим.
На небе мерцали звезды, боевые корабли Хонсе-Бира мягко покачивались на волнах. Хасинта спала, и моряки на кораблях тоже, поэтому никто не заметил, как мистик пробрался на борт «Мечты Ротельмора», флагманского корабля герцога Брезерфорда. Эльф остался ждать его на пристани, затаившись в укромном месте.
Моряк, стоящий в карауле, так удивился, увидев его, что едва не свалился в темную воду.
— Стой! — завопил он, хватаясь за рукоять кинжала.
Одним прыжком, двигаясь со скоростью и грацией, доступными только Джеста Ту, Астамир оказался рядом с ним.
— Успокойся… — начал он, но караульный попытался ударить его кинжалом в живот.
Мистик без труда перехватил его руку.
— Да успокойся же, — повторил он и, сжав запястье моряка, подхватил выпавший из него кинжал. Все было проделано очень спокойно, и посторонний наблюдатель наверняка решил бы, что караульный отдал оружие совершенно добровольно. — Я не враг. Мне просто нужно побеседовать с герцогом Брезерфордом.
Их, однако, уже окружили другие моряки, обеспокоенно наблюдая за происходящим.
Мистик вернул кинжал ошеломленному караульному и сделал шаг назад, демонстрируя пустые руки.
— Я не собираюсь ни на кого нападать, — пояснил он. — Прошу вас, передайте герцогу Брезерфорду, что Астамир, посланец Тогайского Дракона, хочет с ним поговорить.
Столпившиеся на палубе тревожно переглядывались, не зная, что предпринять. Все они, однако, держали наготове оружие, и мистик понимал, что в любой момент, сделай он неверное движение, может стать объектом для атаки.
— Если вы убьете меня, то герцог, когда выяснит, что я говорил правду, будет крайне рассержен. Если же вы разбудите его и он придет к выводу, что беседовать со мной не желает, вы мало что потеряете. Ну разве что герцог, разбуженный посреди ночи, проявит недовольство. А вот если вы со страху убьете того, кто мог оказаться полезным другом, этим, можете поверить, дело не ограничится.
Один из моряков, видимо пользующийся уважением товарищей, кивнул, и другой стремглав бросился докладывать о происшедшем герцогу Брезерфорду.
Спустя несколько минут Астамира провели в каюту герцога.
Брезерфорд в полном одиночестве накачивался ромом и, казалось, не слишком удивился, когда мистик сообщил ему, что Джилсепони действует теперь заодно с принцем Мидалисом, собирая силы для борьбы с королем Эйдрианом.
— Откуда тебе это известно? — осведомился герцог. — Вангард далеко от Бехрена и еще дальше от тогайских степей.
— Незаконный захват трона Хонсе-Бира вызвал гораздо большее недовольство, чем ты можешь себе представить, — сказал Астамир. — И поскольку в твоем королевстве магия драгоценных камней — дело обычное, ты должен понимать, что понятия «близко» и «далеко» определяются отнюдь не одним расстоянием.
— Зато ты, как я вижу, совершенно не понимаешь, насколько могуществен король Эйдриан и какими преданными людьми он себя окружил, — угрюмо произнес Брезерфорд.
— Преданными? — повторил мистик. — И герцог Брезерфорд тоже причисляет себя к ним? Мне говорили, когда-то ты был другом короля Дануба. Так значит, ты считаешь, что притязания на трон его брата незаконны?
— Ты понятия не имеешь, о чем толкуешь, Джеста Ту, — возмущенно воскликнул герцог. — Как ты смеешь…
— Смею — потому что я жив и удостоился встречи с тобой с глазу на глаз, — прервал его Астамир. — Ты наверняка наслышан о способностях адептов моего ордена и понимаешь, что, оказавшись здесь, я мог бы без труда убить тебя. И тем не менее согласился встретиться со мной.
— Может быть, только для того, чтобы разузнать побольше в интересах аббата Олина и короля Эйдриана.
— Мне сложно в это поверить. — Астамир отвесил ему легкий поклон.
Брезерфорд выпил последний глоток рома и отшвырнул стакан, бесшумно покатившийся по покрытому ковром полу каюты.
— Чего ты от меня хочешь? — спросил герцог бесцветным, каким-то обреченным голосом.
— Я хочу, чтобы ты не терял надежды, — ответил мистик. — Хочу, чтобы ты пристально следил за событиями, от которых зависит будущее мира. И в заключение, я хочу, чтобы, делая выбор, ты руководствовался мужеством и совестью, а не трусостью и чувством самосохранения. Согласись, это не больше, чем требуется от любого порядочного человека.
Астамир снова поклонился и покинул каюту. Пройдя мимо столпившихся на палубе моряков, проводивших его настороженными взглядами, он сошел на берег. Джуравиль протянул мистику руку, и через мгновение они на глазах десятка людей словно растаяли в воздухе, оказавшись на берегу к северу от Хасинты.
— Еще один союзник? — спросил эльф.
— Не знаю, — признался Астамир. — Однако, на мой взгляд, этот человек не утратил окончательно понятие о достоинстве и чести. Вполне возможно, что его удастся склонить на нашу сторону. — Он взглянул в глаза Джуравиля. — Этот твой магический изумруд… В сочетании с сапфиром док'алфар он может дать нам небывалое преимущество. Я прошу тебя, Белли'мар Джуравиль, призвать свой народ более активно вмешаться в происходящее. Я знаю, что вас очень мало, но эльфы могут стать нашими глазами и ушами. Бринн Дариель сумела освободить Тогай от ига Бехрена в большей степени потому, что знала о врагах больше, чем они могли предположить, и могла наносить неожиданные удары.
— То была борьба за свободу, — возразил Джуравиль. — Ты же предлагаешь нам вступить в схватку со всем королевством Эйдриана — причем не за свои интересы. В конце концов, независимо от своих возможностей, мы должны будем сойтись с ним и его огромной армией в решающем сражении. Никакие переговоры, никакие отдельные победы не гарантируют нам желаемого.
— Любая победа, пусть даже и не столь значительная, может вселить надежду в сердца возможных союзников и подтолкнуть их к тому, чтобы перейти на нашу сторону, — отозвался мистик. — Итак, какую роль во всем происходящем готовы сыграть Белли'мар Джуравиль и его народ?