— Ладно, не спускайте глаз с подземелья, — сказал он лазутчику. — Вдруг все же нам представится хоть какая-то возможность. Нельзя ее упускать.
Джуравиль поспешил в Хасинту, стремясь поскорее увидеться с Пони.
Пони верхом проезжала мимо обвалившихся домов, забаррикадированных дверей. Повсюду валялись мертвые тела. Давно она не видела такого множества трупов! Хасинта еще долго будет приходить в себя после разыгравшегося здесь жестокого сражения и того, что последовало за ним. Даже сейчас, спустя более недели после изгнания аббата Олина, банды мародеров продолжали бесчинствовать в охваченном хаосом городе.
Женщина прилагала все усилия, чтобы не обращать внимания на раздававшиеся то и дело вокруг крики отчаяния и боли. Не в ее возможностях помочь Хасинте. И все же каждый раз, услышав новый крик, она вздрагивала.
Этой ночью на небе не было видно звезд; с океана набежали тяжелые тучи. Пони надеялась, что пройдет дождь, который хоть частично смоет следы пролитой крови.
Она почувствовала облегчение, оказавшись за воротами города. Увидев на севере огни тогайских костров, женщина развернула коня и двинулась им навстречу.
Спустя примерно час ее остановили окрики дозорных. Выступив из темноты, они окружили ее. Не понимая их приказов, женщина тем не менее спешилась и вручила одному из них свой меч, хотя мешочек с магическими камнями оставила при себе и даже потихоньку зажала в руке графит. Если случится что-либо непредвиденное, она сможет обрушить на противника огненную молнию невиданной силы.
Однако ей не угрожали и без промедления отвели к шатрам, разбитым на каменном плато. Там Пони обнаружила Бринн и Астамира; они обменялись дружескими приветствиями.
— Можем мы поговорить наедине? — спросила она.
Взмахом руки отпустив охранников, тогайранка вместе со спутниками направилась к той части плато, куда не достигал ни свет костров, ни лагерный шум. Далеко внизу были видны темные силуэты домов Хасинты, а за ними костры беженцев, возвращающихся с ятолом Пароудом в Косиниду.
— Город просто завален трупами, — посетовала Пони.
— Судя по полученным мной донесениям, счет идет на тысячи, — вздохнула Бринн. — Возможно, на десятки тысяч.
Ее собеседница испустила столь же горестный вздох; такой жестокости, как в Хасинте, ей не доводилось видеть никогда в жизни.
— И в других областях Бехрена вновь начались междоусобные стычки, — продолжала тогайранка. — Ятолу Ваадану будет нелегко навести порядок в стране. Думаю, это вообще невозможно. Если «медведи» вернутся, бороться с ними будет некому. Эйдриан хитроумен и коварен; ему наверняка удастся заключить союз с некоторыми племенами.
— Эйдриан сюда не вернется. — Слова Пони прозвучали как клятва.
— Бехренцы, которые в глубине души всегда тяготели к племенному образу жизни, — произнес Астамир дважды, на языках, понятных его спутницам, — будут яростно защищать границы своих поселений от любого, кто попытается туда вторгнуться.
Некоторое время все молчали, глядя на разрушенный город.
Пони высоко оценила проявленную Бринн выдержку. Тогайский Дракон не спешила выяснить причину ее неожиданного визита.
— Ты уже обдумала, о чем будешь говорить с моим сыном… с Эйдрианом? — спросила она наконец.
— Бринн отправится в Энтел, чтобы сообщить ему о провале миссии аббата Олина, — ответил мистик еще до того, как перевел вопрос Пони подруге. — И чтобы предостеречь Эйдриана от попыток снова покуситься на страны, лежащие к югу от гор. Она предложит ему перемирие, но не союз.
Женщина дождалась, пока Астамир переведет и ее вопрос, и ответ Бринн, после чего сказала:
— Спроси, не сможет ли она передать от меня сообщение Эйдриану. Сказать ему, что ятол Ваадан великодушно передал мне захваченного в плен аббата Олина и что я хотела бы обменять его на другого пленника.
Мистик передал просьбу Пони Бринн и заверил женщину, что они сделают все, что необходимо.
Пони более подробно объяснила ситуацию Астамиру, и он пересказал ее тогайранке.
— Мы непременно сообщим об этом, — еще раз пообещала та. — И я буду настойчиво просить короля Эйдриана согласиться на твои условия.
Пони благодарно улыбнулась, и все трое снова устремили взгляды на Хасинту. Женщина, которая была некогда королевой Хонсе-Бира, явно хотела просить о чем-то еще, но колебалась, очевидно испытывая неловкость.
— У тебя есть ко мне еще какая-то просьба? — спросила догадавшаяся об этом Бринн.
— Ты знала Эйдриана, — запинаясь, начала Пони. — В детстве. Мне хотелось бы услышать…
Голос женщины задрожал.
Астамир перевел ее слова, и на лице тогайранки заиграла улыбка.
— Мне многое хотелось бы рассказать тебе о нем, — ответила она. — Я не каждый день встречалась с Эйдрианом в Эндур'Блоу Иннинес, и все же у меня сохранилось много воспоминаний, которыми я с удовольствием поделюсь с тобой.
Всю оставшуюся часть вечера они провели вместе. Бринн рассказывала Пони о жизни ее сына в долине эльфов. Она не стала утаивать правду о своевольном мальчишке, рассказала и о том, что он вечно спорил с госпожой Дасслеронд.
Слышать все это женщине было и приятно, и мучительно. Мысль о том, что мимо ее сына не прошли простые радости детства, утешала. Однако все это заставляло лишь еще острее сожалеть о том, что мальчик вырос вдали от нее.
ГЛАВА 41
ТОГАЙ ВЫХОДИТ ИЗ ВОЙНЫ
— Олин потерпел поражение, — сообщил Эйдриан Садье. — Он навлек на себя ярость Бринн Дариель, которой удалось договориться с бехренцами, и совместными силами они нанесли ему удар. Как раз в то время, когда магистр Маккеронт просил меня послать в Хасинту подкрепление, Тогай выступил против аббата.
— Ты думаешь, лучше было послать это подкрепление?
— Нет, — без колебаний ответил Эйдриан. — Сейчас ситуация здесь, у нас дома, куда серьезнее. Аббатство Санта-Мер-Абель стоит как скала, принц Мидалис, опираясь на поддержку альпинадорских варваров, не встречает никакого отпора на море. Я не мог послать еще десять тысяч воинов аббату Олину, чтобы тот реализовал свою мечту за пределами Хонсе-Бира!
Садья подошла к юному возлюбленному и нежно обняла его.
— Как велики наши потери? — спросила она. — Убитых много?
— Не знаю, — признался король. — Пришли сообщения о том, что группа солдат переваливает через горы по дороге в Энтел. Больше всего, однако, меня беспокоит вот что: где герцог Брезерфорд? Идя из Хасинты под парусами, сейчас он уже должен был добраться до Энтела.
— Слухи из Энтела… — пробормотала певица.
Поговаривали, что близ Энтела сошло на берег множество моряков, утверждающих, что они представляют собой остатки флота герцога Брезерфорда, захваченного принцем Мидалисом. Эйдриан не придавал значения этим разрозненным, не слишком вразумительным слухам; однако в свете того, что происходило сейчас, они неожиданно вызвали у него тревогу.
— Могло ли случиться, что принц Мидалис направился в Хасинту, чтобы изгнать оттуда аббата Олина? — спросил молодой король.
— Твой вопрос звучит так, словно в глубине души ты надеешься именно на это.
— Да, так оно и есть, — отозвался Эйдриан. — Ведь если Мидалис так далеко на юге…
Певица с любопытством смотрела на него, не упустив из виду ни расплывшуюся на лице ее возлюбленного улыбку, ни тон, которым были произнесены последние слова.
— …то Вангард почти беззащитен, — закончила она мысль короля.
— Можно снова собрать людей в Пирет Данкард и послать их через залив.
— Такое впечатление, будто принцу Мидалису хорошо известны наши намерения, — предостерегла его Садья. — Если наши корабли уйдут к Вангарду, а он сумеет нагнать их, они окажутся в ловушке.
В том-то и дело, понимал Эйдриан. Мидалису как будто действительно было известно о каждом их шаге. Он молниеносно захватил Пирет Талме с ее небольшим гарнизоном и успешно избежал всех ловушек, расставленных вдоль побережья у Сент-Гвендолин. А теперь, по-видимому, каким-то образом узнал, что у аббата Олина в Хасинте крупные неприятности. Что-то шло не так, но молодому королю никак не удавалось разобраться, что именно.