Блаксон Тре'фелаус предупредил воинов о возможности этого сражения, и его гордость возросла вдесятеро, если не больше, когда солдаты, прекрасно осознавая грозящую им опасность, отмахали за этот день двойную норму, неустанно шагая с рассвета до заката.
И были назавтра вознаграждены за это. В хорошо защищенной бухте совсем недалеко от полуострова Всех Святых они обнаружили флот принца Мидалиса.
Альпинадорские баркасы были вытащены на берег, крупные суда стояли на рейде.
Суда на берегу охраняли примерно три сотни альпинадорцев.
Когда разведчики вернулись с докладом, генерал Блаксон не колебался ни мгновения.
— Вы знаете, в чем состоит ваш долг, — воскликнул он, разъезжая перед строем на тогайском пони. — Бывший принц привел чужеземных захватчиков на наши мирные берега. Варваров из Альпинадора! Этим северянам неведомо милосердие. Они стремятся убивать наших людей, а женщин собираются увезти в свою холодную пустошь, чтобы было кому согревать их постели! Мы должны остановить их! Прикончить варваров, уничтожить их суда. За то, что принц Мидалис привел этих убийц к мирным берегам Хонсе-Бира, его ожидает вечное проклятие! Как и весь прочий сброд, который идет рука об руку с ним, предавая отечество!
Чуть ли не на каждом слове солдаты Тре'фелауса разражались одобрительными криками, их возбуждение росло, они рвались в бой.
— Смерть варварам, пришедшим грабить наши земли! — закончил генерал Блаксон и, развернув коня, выхватил меч.
Нападающие быстро перевалили через высокий отвесный берег и устремились к бухте. Идущие впереди пехотинцы скатывались по склонам, обходя варваров с флангов, чтобы оставить центр для кавалерийской атаки.
К чести альпинадорцев, они не бросились врассыпную. Отдавая дань наследию своих гордых предков, варвары действовали в соответствии с их заветами, как истинные воины, — выхватили оружие и запели песнь Дейна Торсона, бога войны. Стоя бок о бок, они встретили катящийся на них атакующий вал метательными топорами, а потом, когда он приблизился, вступили в сражение голыми руками.
Каждый могучий варвар во время этой схватки сумел убить по меньшей мере двух «медведей». И все же как бы сильны они ни были, отбить атаку всадников королевской армии и гвардейцев Бригады Непобедимых они не смогли. Кавалерия разгоняла альпинадорцев, а потом их добивала пехота, поскольку соотношение сил было один к десяти.
Даже раненые, даже лежа на земле, могучие северяне все еще продолжали сражаться — буквально до последнего вдоха. Ни один варвар не попросил о пощаде, и Тре'фелаус не оставил жизнь ни одному раненому. Их зарубили и бросили тела среди прочих на залитый кровью берег.
Задача была выполнена, и генерал Блаксон приказал своим людям уничтожить большую часть альпинадорских баркасов. Оставшиеся подтащили к воде, и солдаты Хонсе-Бира погрузились на них; баркасы тут же устремились к стоящим на якоре кораблям, охраны на которых почти не было.
Некоторые из них, правда, в том числе и «Сауди Хасинта», успели поднять паруса и устремились в открытое море. На одном судне даже привели в действие катапульту и обстреляли приближающиеся баркасы, хотя толку от этого, можно сказать, не было никакого.
Один за другим огромные боевые корабли Хонсе-Бира снова переходили под власть короля Эйдриана.
Каждый раз, когда на очередном корабле спускали старый штандарт и поднимали флаг с медведем и тигром, Блаксон Тре'фелаус, стоя на берегу, салютовал мечом. Генерал знал: то, что двум-трем кораблям удалось уйти, не может повлиять на ситуацию. Он отлично послужил королю.
Теперь принцу Мидалису путь к отступлению был заказан.
— Все в точности как рассказывал Джуравиль, — заметил Мидалис, когда они увидели Санта-Мер-Абель.
В отдалении безошибочно угадывались силуэты катапульт, и прямо на глазах некоторые из них начали разворачиваться.
— Похоже, наше приближение замечено, — сказала Пони.
— Они не успеют их развернуть, — заверил ее принц и вскинул руку. — Вперед, мои воины! Настал час расплаты!
Смотритель заиграл на волынке воодушевляющую мелодию. По знаку Брунхельда и Андаканавара альпинадорцы грянули песнь Дейна Торсона.
Внезапно все они застыли в благоговейном страхе, завидев в небе огромное крылатое создание. Спустившись с далеких горных утесов, оно обрушилось на катапульты армии Эйдриана. С сидевшими на его спине Бринн и Астамиром дракон промчался мимо охваченных ужасом «медведей», яростным дыханием воспламенив одну катапульту и перевернув огромными когтистыми лапами вторую.
Люди принца снова пошли вперед под возобновившиеся звуки волынки.
Мало кто был в состоянии противостоять им; почти все солдаты передовых постов армии Эйдриана и расчеты установленных на высотке катапульт бросились удирать со всех ног. На втором заходе Аграделеус поджег еще одну катапульту, и на этот раз, завидев, что люди принца уже близко, Бринн и мистик спрыгнули на землю, в самую гущу до полусмерти напуганных, разбегающихся во все стороны солдат.
Пони верхом на Даре первой оказалась рядом и обрушила огненные стрелы молний на оставшиеся катапульты; во все стороны полетели деревянные осколки. Взрывной волной многих солдат противника расшвыряло по, земле. Едва придя в себя, они побросали оружие и запросили пощады.
Пони, тогайранка и Астамир сражались бок о бок, Аграделеус приземлился рядом с ними. Их яростная атака прорвала оборону передовых постов.
После чего в образовавшуюся брешь устремились основные силы принца Мидалиса, захватившие стратегически важную высоту.
Отсюда была недалеко до северной стены Санта-Мер-Абель, а также до темной шевелящейся массы в районе западных ворот — основных сил армии Эйдриана.
Внезапно перед ними возник Белли'мар Джуравиль; прекрасное лицо эльфа было искажено отчаянием.
— Нас обманули! — с горечью воскликнул он. — Армия герцога Каласа возвращается!
Все головы повернулись на запад, где в воздухе стало заметно облако пыли, поднятой приближающейся армией.
— Как такое могло случиться? — спросил у него Мидалис. — Как твои лазутчики не заметили…
— Эйдриан, — ответил эльф. — Эйдриан с магическими камнями… Он обвел нас вокруг пальца!
— Сражаться с ними бесполезно, — заметила Пони.
— Если мы отступим, аббатство будет обречено, — ответил принц.
— Оно обречено в любом случае, — сказал Джуравиль. — У герцога Каласа огромная армия.
Принц Мидалис оглянулся, не зная, что предпринять. Казалось, тиски отчаяния с каждым мгновением все сильнее сжимают его сердце. Но тут Пони прикоснулась к его плечу, призывая взять себя в руки.
— Нам все равно некуда отступать, — сказала она.
Принц кивнул в знак согласия.
— Тогда — в бой! — воскликнул он голосом, полным решимости.
— Ну, начинаем, — сказал Эйдриан, сидя на коне перед воротами Санта-Мер-Абель. Он посмотрел на стоящего рядом молодого монаха. — Ты принес то, что я велел?
— Да, мой господин, — робея, ответил юноша и протянул Эйдриану колчан со стрелами.
Со злобной улыбкой на губах тот приказал Маркало Де'Уннеро обстреливать из катапульт главные ворота и начать наступление. Потом молодой король вытащил из колчана одну стрелу и повертел ее перед глазами, любуясь на вправленный в наконечник маленький рубин.
Он все еще глядел на стрелу, когда к нему подошел Де'Уннеро.
— Неужели ты хочешь… — начал монах, но Эйдриан остановил его, громко рассмеявшись.
Молодой король достал камень души, отцепил свисающий с седла лук Крыло Сокола, некогда принадлежащий его отцу, одним быстрым текучим движением вскинул его и наложил на тетиву стрелу.
— Давно я не практиковался в стрельбе из лука, — посетовал он. Катапульты открыли огонь, наступление началось. — И все же, думаю, мимо сторожевой башни моя стрела не пролетит и кое-кому сумеет доставить неприятности. Причем весьма серьезные.