Сигурд высоко поднял меч, делая вид, что сейчас обрушит на голову противника могучий удар. Это было опасно. Задумай сейчас Гисли атаковать, то Сигурду пришлось бы возвращать меч вниз, а это секунды – чудовищно большой отрезок времени в бою. Но Гисли не решился на контратаку, он согнулся, выставив щит для отражения меча. Рука Сигурда стремительно пошла вниз, но неуловимо для взгляда изменила направление и пошла по косой. Меч полетел в бок. Воинский опыт и хорошая реакция спасли дана. Он дернулся и, понимая, что щитом уже не успеть, выставил меч. Нескольких сантиметров ему все же не хватило, и меч Сигурда, соскочив с гарды, полоснул по руке противника. Гисли отдернул пораненную руку и тут же сменил позицию, но поздно. Сигурд ошарашил его ударом щита еще и еще раз…
Лишь на миг Гисли открылся и Сигурд нанес решающий удар. В противовес всем азам тогдашней боевой науки вонзил свой меч в горло противника. Закругленное окончание скандинавского меча не очень располагало к колющим ударам. Мечами и не кололи, разве что… Вот это и был тот подходящий случай. И ничем не прикрытое горло Гисли с глухим чавканьем приняло сталь. Сигурд поглубже вогнал лезвие, чуть провернул и резко выдернул назад. Он тут же сделал два шага назад и все же фонтан крови достал его.
– Один!!!
– Один!!!
Викинги ликовали. Суд свершился. Один не ошибся, он прав! Один всегда прав!
– Один!!!
Десятки глоток надрывались, словно это и не смерть их товарищей в круге была причиной, а какой-то праздник, веселый и озорной…
– Один!!!
Чудины косились на данов и улыбались, но по иной причине. Этот воин северян – Сигурд – отстоял честь, не допустил порухи. Гисли и Хаук были виновны в насилии, это подтвердили боги, даровавшие молодому воину победу в поединке.
– Юмал!!!
Чудины опомнились окончательно и стали выкрикивать имя своего верховного бога.
– Юмал!!
Наконец крики стали стихать, а тело последнего поверженного было убрано из круга. К победителю подошел Асбьёрн.
– Один любит тебя, Сигурд! – сказал он, – ты убил двоих воинов, а сам, я гляжу, – он осмотрел Сигурда, – не получил ни царапины.
– Боги любят меня, – улыбнулся в ответ юноша, – повезло…
– Везет храбрым…
– Ага…
– Да-а, – протянул хёвдинг, – свадьба превратилась в тризну.
– Они сами виноваты.
– Да-да, ты доказал это.
Их разговор прервал подошедший старейшина. Старик вплотную приблизился к Сигурду и мягко изрек:
– Мы благодарим тебя, храбрый воин.
– Боги…
Старик прервал речь юноши.
– Склони голову…
Сигурд пожал плечами, но голову опустил. Старейшина Руйволлы надел на шею победителю гривну. Скромную, не слишком толстую, но серебряную.
– Благодарю, – ответил Сигурд.
– Твои боги велики, твою смелость будут помнить в нашем роде.
– Ага… – Сигурд отрешенно кивнул.
Свадебный пир прекратился сам собой из-за трагических событий. И хотя все обвинения подтвердились в хольмганге, чудины под строгим взором старших стали расходиться. Многие не скрывали радости, что поединок принес смерть обоим обидчикам, но и не спешили поздравлять Сигурда.
Больше к нему никто из чудинов не подходил и не благодарил, как будто все произошедшее свершилось само собой, по-щучьему велению, и он, Сигурд, совершенно не причастен к этому делу. Но чудинов понять можно. Смерть насильников произошла по воле богов, а меч воина, пронзивший их тела – меч божественного правосудия. Именно так рассудил Сигурд, глядя на сдержанно улыбающиеся лица вепсов: «Божественное правосудие… божественное, м-м-да… тьфу ты, какой пафос! Хотя…». Хотя Сигурд верил в скандинавских богов. Один – великий ас[5]! Это – истина! И эта истина дурманила и затягивала, как пучина…
Северянам отвели место для ночлега, но о сне никто не помышлял. Асбьёрн велел убрать трупы поверженных товарищей и, несмотря на ночь, даны отправились на окраину леса, подальше от чужих глаз. Быстро собрав дрова для поминального костра, тела Гисли и Хаука уложили на бревна, и хёвдинг сказал пару прощальных слов. Сигурд стоял чуть в стороне и пропустил слова Асбьёрна мимо ушей. Его мысли были далеко от происходящего.
Вот один из воинов поднес факел, и костер нехотя стал разгораться. Пламя лениво, словно его что-то держало, принялось подниматься вверх. Прошел еще добрый десяток минут, прежде чем огонь лизнул трупы. Полное безветрие мешало ему, или Великий Один не торопился забрать тела в Вальхаллу…