– Сволота! – уже в падении Сигурд выронил меч.
Копье повторно угодило в левое плечо, аккурат в первую рану. В азарте юноша выхватил нож и на коленях подполз к обидчику. Тот лежал с перерубленной рукой и орал на весь лес. Сигурд остервенело вогнал лезвие в тело врага, еще раз, еще раз, еще… Он колол до тех пор, пока теплая кровь не забрызгала ему все руки, а меховая накидка противника не превратилась в лоскуты.
– Сволота! – сквозь зубы процедил Сигурд, но осматривать собственную рану повременил.
От нервного напряжения он с трудом поднялся, чувствуя, как правая нога предательски подрагивает. Хорошо хоть левая ничего – стоит твердо. Ковыляя, он обошел сани.
– Ара! – крик был настолько громким, что лошадь напряглась и рванула вместе с санями, увлекая за собой и тело убитого, пальцы которого мертвой хваткой держали повод.
– Ара! – раненый меховой комок двумя руками зажал топор и вознес его над головой. – Ар-ра-а-а!
Сигурд перехватил нож за лезвие и метнул, целя в голову. Нож перекувырнулся несколько раз и рукояткой вошел в глазницу. Нападавший сделал последний шаг… Маски на нем уже не было, а единственный глаз часто-часто хлопал, как крыло стрекозы. Топор упал за спину, а руки потянулись к ножу.
– А-ар-р-а-а! – разбойник вырвал нож из глазницы.
– Вот зомби проклятущий! – Сигурд замахнулся и от души приложил мужика в челюсть. Тот пошатнулся, но устоял. Только второй полновесный апперкот поверг его назамь.
– Отдай! – Сигурд склонился к поверженному и вырвал у него из рук свой нож. Затем юный варяг придавил тело коленом и с неимоверным удовольствием перерезал врагу горло.
– Ну все, Арра – угомонился?! – вопрос повис без ответа.
Хотя нет. Ответ последовал, но чуть со стороны – слабый стон. С мыслью об очередном недобитом, варяг вернулся назад и поднял свой меч. Походя он ощупал левое плечо – кровь, уже намочив одежду, обильно текла по руке. Изготовив меч, Сигурд пошел на стон. Приблизившись, он заметил, что стонущий не являлся меховым комком. Мужик лежал на боку, держась руками за низ живота. Сигурд тяжело опустился рядом на колени.
– Ну, ты как, мужик? – спросил он по-словенски и осторожно перевернул раненого.
Зрелище было не из приятных. Живот был распорот, а мужик все карябал себя, пытаясь запихнуть обратно внутренности. Он так усердствовал, что умудрился затолкать в рану часть порванной одежды. Надо было отдать ему должное, при таком страшном ранении он держался мужественно, лишь изредка глухо постанывая.
– Кончаюсь… – тихо выдавил мужик по-словенски. – Юмал…
И дальше он что-то зашептал, но уже по-чудински. Сигурд не понял. Юноша повел носом – воняло отходами человеческой жизнедеятельности, по всему видать у мужика здорово кишки разворотило.
– Кто? – коротко спросил Сигурд.
Мужик сжал кулаки и уткнулся лицом в снег.
– Кто это был? – повторил юноша.
– Меря… – выдавил чудин вместе с кровью.
– Меря? – Сигурд моментально припомнил это название одного из финно-угорских племен. – Ты-то из какого рода?
Но раненый уже не ответил. Он умер, а его остекленевшие глаза смотрели в небо.
– Ну вот, – грустно подвел итог Сигурд, – карачун[19].
И тут пришла боль. Острая и занудная. Юноша еще раз окинул взором поле битвы и, окончательно удостоверившись, что неожиданных сюрпризов в спину больше не будет, принялся стягивать с себя одежду. Рана оказалась глубокой, и ее следовало бы зашить. Но сначала…
– Фляга, – Сигурд заметил на поясе одного из убитых кожаную емкость.
Зубами он открыл пробку – левая рука начала неметь. Принюхался. Пахло травами и медом. Он отпил несколько глотков, окончательно убедившись в качестве содержимого. Затем обильно полил рану, промыв ее.
Достав из походной калиты чистую рубаху из некрашеного льна (опять же спасибо куйвокшанам), он, как сумел, потуже перевязал рану.
– Во попал, – вслух изрек юноша, размышляя, а нет ли поблизости еще этих меховых… этих меря.
Он с трудом поднялся и, пошатываясь, двинулся в сторону леса, подальше от проезжей тропы.
Продолжать движение стало совсем невмоготу. Рука вконец онемела. Рана в плече не унималась, постоянно кровоточила. Повязка промокла насквозь. Сигурд чертыхнулся уже в который раз и остановился. От разорванной запасной рубахи оставался еще приличный кусок – самое время сделать перевязку. Только он подыскал глазами уютное деревце, что завалилось поперек движения, как услышал призывное ржание. Любопытство заставило быстро закончить перевязку и направиться на звуки. Тем более что они повторялись неоднократно. «Странно, – подумалось скитальцу, – откуда тут кони?» И это было действительно странно. С той злополучной тропы, где ему пришлось схлестнуться с меря, он сошел уже довольно давно и теперь пробирался на запад все леском, леском… Да и следов никаких он не приметил. Однако его любопытство вскоре удовлетворилось.