Именно из-за этого повелительница эльфов похитила сына Джилсепони и вырастила его, рассчитывая использовать как орудие против следов тлетворного воздействия демона.
И все это стало результатом одного-единственного, великодушного, но недальновидного поступка.
Пожав плечами, Джуравиль подумал, что если то, что рассказывают об Эйдриане, правда, то перечень последствий того давнего события еще далеко не исчерпан.
Он снова посмотрел на кипящую возмущением То'эль Даллию.
— Как ты мог сотворить такое? — повторила она.
— Я привел в долину эльфов наших собратьев, — ответил Джуравиль и махнул рукой в сторону приближающихся спутников. — Среди них Каззира, моя супруга, и сам король Элтирааз, владыка док'алфар Тимвивенна.
Эти имена и названия, конечно, ни о чем не говорили То'эль Даллии, за исключением, пожалуй, одного.
— Док'алфар? — повторила она, едва справившись с собой от волнения.
Потрясенная, она даже пропустила мимо ушей, что Джуравиль только что назвал одну из представленных своей женой.
Каждый шаг капитана Альюмета сопровождали любопытные, иногда настороженные взгляды.
Он и сам с интересом посматривал по сторонам, на палатки из оленьих шкур и людей со светлыми волосами. Какие, однако, они все высокие! Альюмет и сам был отнюдь не коротышка, но рядом с жителями южного Альпинадора ощущал себя именно таковым. Наконец-то славный капитан понял, на чем основана репутация альпинадорских варваров. У любого здешнего деревенского жителя руки выглядели массивнее, чем бедра сопровождавших Альюмета «медведей», как обычно называли за пределами Хонсе-Бира его жителей.
На капитана это зрелище производило немалое впечатление, а вот принц Мидалис явно не первый раз был в этой деревне, и многие варвары узнавали его. Мидалис держался с истинно королевским величием. Ему уже перевалило за тридцать, но он обладал телосложением и энергией юноши. Принц был очень похож на брата, короля Дануба, хотя тот по сравнению с ним казался грузным. Оба унаследовали от предков густые черные волосы и проницательные голубые глаза, пристальный взгляд которых заставлял большинство людей невольно съеживаться. Коротко подстриженная борода Мидалиса не скрывала сильной линии челюсти.
Рядом с ним аббат Хейни выглядел довольно хрупким. Настоятель Сент-Бельфура рано облысел, отчего лоб его казался неестественно высоким, и один его глаз видел хуже другого. Несмотря на то что в последние годы его здоровье оставляло желать лучшего, Хейни держался с достоинством и самообладанием.
Внезапно у смуглокожего Альюмета мелькнула мысль: какое, наверное, странное впечатление производит на обитателей здешних мест их троица.
К ним приблизился человек, крупный даже по меркам Альпинадора. В его длинные, густые волосы с одной стороны были воткнуты орлиные перья; грудь едва прикрывала безрукавка из оленьей кожи, а стягивающий правое предплечье ремень подчеркивал могучие мускулы варвара.
Суровое, с резкими чертами лицо великана при виде гостей расплылось в улыбке.
— Брунхельд! — окликнул его принц Мидалис. — Давненько же мы не виделись!
Они обменялись рукопожатием, но варвару, видимо, этого показалось мало, потому что он заключил Мидалиса в крепкие объятия. Тем не менее его взгляд остановился на Альюмете: надо полагать, появление бехренца в Альпинадоре удивило его не меньше, чем других деревенских жителей.
— Ты, как я погляжу, без труда нашел нас? — спросил Брунхельд на ломаном языке «медведей». — Наверное, нужно лучше заметать следы, если какой-то южанин смог нас выследить!
— Только потому, что этого южанина обучал твой соотечественник Андаканавар, — ответил принц Мидалис, и улыбка великана стала еще шире. — А где сейчас наш друг?
— Путешествует по северным просторам, — коротко объяснил варвар и сделал приглашающий жест в сторону палатки. — Заходите. Подкрепимся и выпьем меду.