Чувствуя во всем теле невыносимый зуд, Трент стиснул кулаки, до крови впился когтями в свои ладони и заставил себя улыбнуться. Если бы только его товарищи по оружию знали, как близки к истине эти слова! Улыбаясь, Трент старался не разжимать губ – меньше всего ему хотелось, чтобы кто-то из лордов – оленей увидел его волчьи клыки.
Глава 4
Упрямая пленница
Гретхен осторожно опустила ноги на земляной пол. Выпрямившись, она оперлась обеими руками о край лежанки и какое-то время неподвижно сидела, ожидая, когда у нее перестанет кружиться голова. В глазах мелькали искры, но постепенно зрение прояснилось, и леди-лисица смогла рассмотреть коричневую домотканую юбку, прикрывавшую ее правую, раненую ногу. Приподняв ткань, Гретхен увидела на своей лодыжке шрам – полученная от укуса Дикого волка рана была зашита не очень умело, но надежно. Гретхен опустила руку, провела пальцем по неровным стежкам. Да, эту рану обрабатывал и зашивал явно не магистр, и теперь Гретхен придется, наверное, прихрамывать всю оставшуюся жизнь, однако нога была спасена, а это самое главное.
Гретхен подумала о том, что отдала бы сейчас все на свете, лишь бы рядом с ней оказался Гектор со своим волшебным саквояжем. Только Гектор давно перестал быть Гектором, не так ли? Ее старый друг исчез, и вместо него, если верить слухам, появился черный маг и некромант по прозвищу Черная Рука. Гретхен знала Гектора с самого детства, и он всегда был таким добрым, заботливым, ласковым. Неужели юный лорд-кабан действительно отказался от своего призвания лечить людей и мертвые интересуют его теперь больше, чем живые? Гретхен поежилась. Она вспомнила ту ночь, когда получила свою рану, и почувствовала во рту привкус желчи. В ту ночь Лукас со своими Дикими волками ворвался в тихий городок Брей и перебил в нем всех, кто попался под руку, включая ее дорогого Трента Феррана. Она сама тоже должна была погибнуть тогда, бросившись в ледяные волны реки Редвайн, чтобы только не попасть в лапы ненавистного ей Лукаса.
«Интересно, сколько времени я здесь нахожусь? И где я?» – подумала Гретхен.
Преодолевая тошноту, Гретхен протянула руку и ухватила оставленный для нее костыль. Сделанный из узловатого древесного корня, с обмотанной тряпицей рукоятью, он стоял прислоненным к обмазанной сухой глиной стене. Гретхен сунула костыль под мышку, осторожно поднялась на ноги, проверяя, выдержит ли костыль вес ее тела. Костыль выдержал, но раненую ногу пронзила такая боль, что Гретхен едва не опрокинулась назад на лежанку. Сжимая костыль в побелевшем от усилия кулаке, Гретхен привалилась к стене. Прохладная глиняная поверхность охладила ее пылающее лицо, помогла успокоиться и прийти в себя. Гретхен ощущала слабость во всем теле, ее мышцы дрожали от напряжения – очевидно, она пролежала здесь очень долго. Гретхен смутно припоминала, как ее поили отварами трав, прикладывали компрессы к ноге, но никак не могла вспомнить лицо врача, который ухаживал за ней. В памяти сохранился только размытый силуэт, который она видела, ненадолго приходя в сознание. Или это тоже был лишь фрагмент ее путаных, кошмарных снов?
Внимание Гретхен привлек долетевший откуда-то смех. Собрав в кулак свою волю, леди-лисица доковыляла до прикрытого старой холстиной входа в хижину. Сквозь потертую ткань просвечивало солнце. Гретхен постояла немного, морщась от боли, а затем потянула холстину на себя. Яркий свет ударил в глаза, ослепил так, что Лисица едва не потеряла сознание. Но вскоре ее глаза привыкли к свету, и Гретхен впервые смогла увидеть то, что находится за порогом ее хижины.
А там мягко колыхалась под легким ветерком трава и стояли заросли камышей – высоких, местами вытянувшихся вверх на два с лишним метра. Над камышами порхали, чирикали на лету маленькие птички, из-за камышей доносилось кваканье скрытых от глаз лягушек. Но на солнечный свет из полутемной хижины вывело Гретхен не чириканье и кваканье, а смех, детский смех. Неподалеку от хижины виднелось кострище, а рядом с ним сидела на корточках молодая женщина и щекотала животик лежавшего рядом с ней малыша, совершенно голенького.
– Сколько ему? – спросила Гретхен.
Женщина тревожно вскинула голову, схватила малыша на руки, прижала его к своей груди и попятилась прочь от хижины. Гретхен миролюбиво подняла вверх раскрытую ладонь своей свободной руки, другой рукой продолжая держаться за костыль.
– Пожалуйста, не бойтесь, – сказала она, удивленная такой реакцией матери.
Гретхен обратила внимание на странную фигуру женщины – таких людей она еще никогда не встречала. Женщина была невысокой, приземистой, с огромной, утопленной в широкие плечи головой.