Джоджо покосился на короля Фейсала. Лорд-шакал стоял спокойно и величественно, высоко подняв голову, гордо выставив вперед подбородок, и очень выделялся этим среди остальных приговоренных к казни – они, как один, понурили головы и низко опустили плечи. Пленники-люди были связаны веревками, пленники-верлорды – шнурами с вплетенными в них серебряными нитями. Нужно заметить, что, попав в Азру, Джоджо почувствовал себя в своей родной стихии и быстро сделал карьеру в армии Фейсала. Бывший работорговец умел командовать людьми (а кто бы сомневался?) и сам был бесстрашным бойцом, которому король со временем доверял все больше и больше. Первое время дела шли совсем неплохо, даже после того, как лорды-ястребы улетели в Бейну и унесли с собой лучших бойцов Фейсала. Тогда мощных крепостных укреплений и отряда опытных, обладавших орлиным зрением лучников хватало, чтобы не подпускать к городу Хайфу и ее союзников. Но затем на поле боя прибыли бастийские пушки и перевернули весь ход войны, сделав сопротивление Шакала бессмысленным и невозможным.
Джоджо заметил, как презрительно прищурил свои глаза Фейсал, когда прикрывавшие дверцы портшеза занавески раздвинулись и на раскаленный полуденным солнцем песок ступила Гиена. Легкой поступью она подошла к стоящим в ряд на коленях пленным лордам-оборотням и офицерам-людям. Слева и справа Хайфу окружали охранники и рабы – один из них энергично помахивал веером, другой держал над головой повелительницы Роу-Шена громадный раскрытый пестрый зонт, прикрывавший ее от солнечных лучей.
Когда Джоджо взглянул на приблизившуюся к нему Хайфу, у него перехватило дыхание. Она все еще оставалась такой же прекрасной, как много лет назад, когда впервые пересеклись их жизненные пути. Лицо Хайфы было подкрашено белилами, темные волосы зачесаны наверх и увенчаны сверкающей короной.
На ободке самой короны позванивали, покачивались золотые подвески с драгоценными камнями всех цветов и размеров, они отражали солнечные лучи и отбрасывали на белое платье Гиены яркие радужные пятна. Хайфа остановилась перед Фейсалом. За спиной Гиены столпились ее подданные, а за спиной короля нервно переминался с ноги на ногу палач с ятаганом в руке.
– Его корона, ваше величество, – сказал один из придворных, протягивая Хайфе витой золотой шнурок, который всего лишь день тому назад украшал голову Фейсала. Гиена посмотрела на шнурок так, словно корона Шакала была какой-то помойной дрянью.
– Я польщен тем, что моя скорая смерть выманила тебя из твоей норы, Хайфа, – произнес Фейсал своим глубоким звучным голосом. Его тога была разорвана, лицо покрыто кровоподтеками после того, как над ним потрудились штурмовики из Роу-Шена.
– Я перфекционистка, Фейсал.
– Ты трусиха.
– Я хочу быть уверена в том, что ты действительно мертв.
– Увидеть мою голову, насаженной на копье, тебе недостаточно?
– В переходное время, как сейчас в Азре, нет ничего опаснее, чем оставлять людям символы прошлого, например, твою отрубленную голову. Нет, твой череп будет брошен в яму в каком-нибудь глухом уголке Омира и закопан вместе с остальными частями тела.
Джоджо услышал, как Фейсал сглотнул. Гиена взглянула на бывшего работорговца и улыбнулась.
– О, и ты здесь, – сказала она, подходя ближе. – Марионетка Кесслара, сражающаяся на стороне Шакала. Знаешь, ты произвел довольно сильное впечатление на моих военных.
– Я давно уже не марионетка Кесслара, – ответил Джоджо, сплевывая на песок под ноги Хайфы. Лорд-козел Кесслар прежде был деловым партнером леди-гиены. – Я свободный человек, Хайфа.
Она звонко, мелодично рассмеялась, и ее смех угодливо подхватила свита.
– Разумеется, свободный, – она красноречиво посмотрела через плечо Джоджо на его связанные за спиной руки. – Хочу заметить, что тебе очень идет быть свободным.
– Не трать слов понапрасну, Джоджо, – сказал стоявший рядом с ним пленник. Это был визирь Барджин, главный советник Фейсала, дальний родственник короля и любимец всей Азры.
– Визирь Барджин, вы ли это? – удивленно подняла бровь Хайфа и улыбнулась стоявшему позади пленников палачу.
– Если ты приехала сюда, чтобы убить нас, сделай это, – проворчал старый визирь. – Только прекрати свои…
Он не договорил. Палач опустил свой ятаган, и голова визиря упала на песок к его ногам. Остальные пленники ахнули и отвернулись, чтобы не видеть этого жуткого зрелища.
– Всему свое время, визирь Барджин, – сказала Хайфа, обращаясь к отрубленной голове, лежащей на песке с выпученными от удивления глазами. – Всему свое время.