— А вот и нет, — улыбнулся рыбак. — Есть у меня маленькая хитрость.
Он нырнул в трюм и через минуту появился оттуда, таща за собой на цепи здоровенную жабу. Не просто здоровенную, а громадную. Зеленую, с большими коричневыми пупырышками и глазами размером с тарелку. Она упиралась всеми четырьмя лапами, но рыбак уверенно тянул ее к нам. Добравшись до мачты, он обмотал вокруг нее цепь, и бедная лягуха оказалась привязанной.
— А ну-ка, ребятки, подмогните, — Потап бросился к корме.
Мы с Серым последовали за ним и увидели за бортом сеть, в которой билось несколько десятков рыбин. Хозяин судна вполне мог бы вытянуть ее один, но, видимо, ему было приятно наше участие. Отказывать мы не стали и вытащили сеть на палубу.
Пока я смотрел на рыбу, которая подпрыгивала и била хвостами, сзади раздался странный звук, то ли хрип, то ли клекот. Оглянулся — гигантская лягушка смотрела на сеть голодными глазами, трясла башкой, а в уголках рта совершенно отчетливо выступала слюна.
— Ха-ха! — воскликнул Потап, вытащил рыбину и потряс перед жабой. — Хочешь, да? Тогда покажи, на что способна.
Та перевела на него взгляд, возмущенно повращала глазами, но все же понятливо кивнула. Затем со свистом втянула воздух и вдруг начала раздуваться, буквально за несколько секунд превратившись в настоящий зеленый шар. Мгновение спустя она резко выдохнула, паруса, затрепетали, наполнились потоком, и судно резво рвануло вперед. Лягуха с надеждой посмотрела на Потапа, но он покачал головой.
— Вот доберемся до места, тогда получишь.
В глазах несчастного земноводного отразились вся печаль мелизорских болот. Жаба тяжело переступила с лапы на лапу и снова начала раздуваться.
Таким хитрым способом мы плыли довольно долго. И за это время успели в подробностях обсудить план проникновения в храм, прикинув все возможные варианты.
Часа через четыре Потап, вытянув руку в сторону горизонта, произнес:
— Во-он он, шпиль ваш.
Мы столпились у борта, наблюдая, как приближается каменный столб, расширяющийся книзу и примерно на полметра высовывающийся из воды.
— Смотрите! — воскликнула Маруся, показывая на морскую гладь.
Я взглянул и обалдел: под нами проплывал невероятный сказочный город. Сотни белых домов, больших и маленьких, соединялись между собой длинными извилистыми галереями. Большинство из них вело к центру городка, к огромному мощному зданию — именно его шпиль возвышался над поверхностью неподалеку от нас. Кроме главного, из пучины поднимались и другие храмы, поменьше. Когда-то, видимо, их крыши были острыми, но многолетнее пребывание под водой сгладило их, и теперь они напоминали скорее вытянутые шляпки грибов. Ни улиц, ни площадей я не заметил, зато отчетливо увидел вдалеке кольцо света, окружавшее город. Странно, что бы это могло быть? Выглядит так, словно кто-то зажег вплотную друг к другу тысячи костров. Но ведь здесь со времен Великой Битвы никто не живет. К тому же, какие костры могут быть на дне моря?
Знание мира: +1. Текущее значение: 79.
И тут я почувствовал странное тепло на груди. По мере того, как мы приближались к шпилю, оно все усиливалось, почти обжигало, и я, наконец, сообразил: амулет! Он нагрелся и начал тихонько вибрировать. Вот она, сила светлого храма! Значит, я на правильном пути!
Вдруг что-то большое и черное мелькнуло в глубине под кораблем и, точно огромная туча в ускоренной перемотке, пронеслось над городом анлоров. Спустя секунду из-под днища судна вынырнуло гигантское щупальце и метнулось к Потапу. Обвило его, словно питон, и подняло в воздух. Лицо рыбака стало пунцовым, в уголке рта появилась струйка крови. Глаза, почти вылезшие из орбит, неотрывно смотрели на палубу: там лежала моя сума, а из нее торчала любопытная морда Диогена.
— Пти… ца… — прохрипел Потап.
Фигасе, походу, пророческий сон его деда начинает сбываться! Но думать об этом не было времени. Выхватив Кладенец, я рванул на помощь. Размахнулся и только хотел ударить по щупальцу, как корабль качнуло, и я кубарем покатился к противоположному борту. Ударился об него спиной, поднялся и потряс головой, пытаясь прийти в себя.
Тем временем щупальце зримо напряглось, послышался громкий хруст, во все стороны брызнула кровь. Оно тут же ослабило хватку, разжалось, и тело Потапа с вывернутой шеей и вывалившимся изо рта языком с отвратительным хлюпаньем шмякнулось на палубу.
Раздался треск, я обернулся — со стороны кормы лезло еще одно щупальце, фиолетовое, пупырчатое, с розовыми присосками и щетиной жестких волосков. Снова треск — еще два, и еще.