Ельцин задумчиво поднял стакан с водкой, зачем-то его взболтнул. Глянул прищуренным глазом, на плескающуюся жидкость, шумно выдохнул и одним богатырским глотком, осушил до дна. Порозовел, довольно крякнул, подхватил толстыми пальцами соленый огурец. Аппетитно хрустнул, откусив половину, решительно облапил бутылку «Пшеничной» и налил себе следующий стакан водки. Поднял, и вдруг замер, прислушиваясь. На двери клацнул замок, открываясь.
На пороге появился молодой парень в темной куртке, с черной кожаной папкой в правой руке. Аккуратно закрыл за собой толстую дубовую дверь, глянул на Бориса Николаевича и насмешливо ухмыльнулся.
— Картина маслом, мля. Ельцин, огурец и водка. Будни алкаша во всей красе.
— Ты кто такой, щенок? — Борис Николаевич побагровел. — Кто пропустил?
— Твоя секретарша, — ухмыльнулся парень. — Я очень убедительно попросил, и она не смогла отказать. Хочу дать тебе важный совет: следи за своим вонючим языком. Не ровен час, тебе и на другой лапе пальцы обломают, и ноги в задницу вобьют. Будешь, как краб-инвалид ползать и клешнями щелкать.
— Ты что себе, позволяешь?! — Ельцин вскочил с грохотом, отодвинув стул. — Хамло! Я тебя сейчас…
— Сядь, алкаш, — в голосе парня появилась сталь, а в руке мелькнула красное удостоверение с буквами КГБ. — Ты спрашивал, кто я? Отвечаю — старший лейтенант Комитета Государственной Безопасности — Алексей Кирсанов.
— Старший лейтенант? — развеселился Борис Николаевич. — Да тебе на вид двадцати не дашь. Подгузники давно менял, старший лейтенант? Тоже мне офицер, понимаешь, сопливый.
— Дискуссию о моем возрасте мы оставим на потом, — хладнокровно парировал гость. — Лучше скажи мне, гражданин Ельцин. Как тебя с такой биографией к партийной работе допустили?
— А что в моей биографии не так? — рассвирепел Ельцин. Тяжеленный кулак с силой стукнул по столешнице. — Я всего своим потом и кровью добился. Пахал как батрак, с раннего утра до поздней ночи!
— Как ты «пахал» и какой «батрак», отдельный разговор, — усмехнулся парень. Он вжикнул молнией папки и достал тонкую пачку бумаг. — Пока вернемся к твоей биографии. Конкретно, к деду и отцу. Согласно данным из архивов КГБ, они жили на Урале в селе Басманово.
Твой дед Игнат до революции владел обширным хозяйством: пятью лошадьми, четырьмя коровами, ветряной и водяной мельницей, жаткой, молотилкой, обильными угодьями. По воспоминаниям односельчан был редкостной гнидой, способной отобрать последний сухарик у голодного ребенка в счет долга. В Бутку твой папаша попал после раскулачивания деда. Затем вместе с братом он отправляется в Казань. Там их арестовывают. Вот справка из казанских архивов КГБ Татарской АССР. Цитирую: «Создали контрреволюционную группу из шести человек — детей бывших кулаков. Проводили антисоветскую агитацию, распространяли провокационные слухи, призывали рабочих увольняться со стройки, используя как повод недостатки в питании, зарплатах, производственные неполадки». Имелись агентурные данные, что группа готовила более серьезные акции: убийства ответственных партийных работников и руководителей стройки. Аресты помешали твоему папочке и другим кулацким недобиткам осуществить задуманное. К сотрудникам КГБ, осуществлявшим твою проверку при занятии высоких партийных должностей, у нас будут отдельные вопросы. Но сейчас я хочу спросить тебя: Как же ты, антисоветчик и контра недобитая сумел свою биографию так искусно скрыть и добраться до должности аж первого секретаря Свердловского обкома?
— Это клевета! — на Ельцина было страшно смотреть. Раскрасневшееся после выпивки лицо стремительно багровело от гнева.
— Знаю, я ваши гзбэшные штучки, — прорычал он. — Фальсификаторы гребаные. Нарисовали, понимаешь, документов, чтобы обвинить. Хотите снять меня и поставить своего человека? Не получится!
— Хорошая попытка, — парень ухмыльнулся, сунул папку под мышку, и демонстративно похлопал в ладоши. — Браво. Но отмазаться не выйдет. Это только малая часть обвинений. Знаешь в чем твоя проблема? Ты всю жизнь совершал преступления, и тебе всё сходило с рук. Ещё в малолетнем возрасте украл гранату с военного склада, и попробовал её разобрать в присутствии приятелей. Это стоило тебе двух оторванных пальцев. Но никакого официального наказания ты не понёс. А безнаказанность рождает вседозволенность. Дальше — больше. В шестьдесят шестом году в Свердловске рухнул недостроенный жилой дом. Его возводил домостроительный комбинат, которым ты руководил. Мы провели небольшое расследование, и узнали, что ты подгонял строителей, заставляя нарушать технологии, и заливать фундамент зимой. Потому что хотел выслужиться и перевыполнить план, сдавая в короткий срок сотни тысяч квадратных метров. Тогда Яков Рябов, бывший вторым секретарем обкома, тебя прикрыл. И ты — карьерист и самовлюбленное дерьмо, снова не понес никакого наказания. Но самое главное не это, а убийство, которое ты совершил.