— Давай так договоримся, — строго глянул Петр Иванович. — Завтра ты ещё побудешь в госпитале. Я вечером позвоню доктору Лифшицу, и если он «даст добро», поедешь к родителям на пару деньков. Но не сам, один ты уже больше никуда не пойдешь, а с моими сотрудниками, естественно. Утром в госпиталь заедет машина с охраной, и поедешь в свой Новоникольск. До этого момента, чтобы никуда не дергался. Обещаешь?
— Обещаю, — я клятвенно прижал ладонь к сердцу. — Даже в туалет готов с медсестрой ходить. Если она, конечно, согласится.
— Шутник, — улыбнулся краешками губ Ивашутин. — Это хорошо. Юмор я люблю. Сейчас тоже пошучу. Попрошу доктора Лифшица поставить тебе большую клизму, для очищения организма и просветления мозгов. Раза три в день хватит? Перед завтраком, обедом и ужином?
— Не надо, — я сделал вид, что испугался. — Обещаю, смирно лежать, читать фантастику и газеты ибыть пай-мальчиком.
— Давно бы так, — Генерал остался внешне серьезным, но в его глазах заиграли веселые искорки. — Вот видишь, к любому человеку можно подобрать нужные слова и методики убеждения. Не обязательно кулаками махать и палить налево и направо. Иногда, правильнее не подвергать жизнь опасности, отойти в сторону, дать работать профессионалам, и не быть в каждой бочке затычкой.
Я благоразумно промолчал…
Слово я сдержал. Весь следующий день, покорно глотал таблетки, читал книги и газеты, лежал и откровенно скучал. Вечером ко мне зашел Зиновий Исаакович.
— Ну-с, и как мы себя чувствуем, молодой человек? — осведомился он, сложив пухлые ручки поверх брюшка.
— Так же как и утром, отлично, — бодро ответил я. — Выписывайте меня отсюда доктор.
— Значит, лежать не хотите? — печально глянул врач. — А я бы посоветовал никуда не торопиться. Ещё дня два-три в госпитале побыть.
— Не хочу, — решительно мотнул головой я. — Залежался уже. Скоро пролежни образуются. Торопиться вам некуда, а мне каждый день важен. Дела ждать не будут.
— И какие же срочные дела у вас, гм, молодой человек? — с явно слышимым сарказмом полюбопытствовал доктор.
— Каникулы закончились, учиться пора. Пропустишь что-то, потом проблемы будут, выпускной класс всё-таки, — начал рассказывать я. — Военно-патриотический клуб, я один из его создателей. Получается, создал, удрал и оставил ребят самих с делами разгребаться. Это неправильно. Ну и родителей давно не видел. Соскучился.
— Мда, — врач задумчиво забарабанил пальцами по деревянной спинке кровати. — Понимаю. Действительно, и учиться надо, и родители, наверно, переживают. Ну что же молодой человек, тогда завтра утром мы вас выписываем. Я только что разговаривал с Петром Ивановичем. Сказал, что хорошо бы вам ещё немного полежать, но в принципе, никаких серьезных проблем со здоровьем на этот час у вас не зафиксировано. Поэтому, если надо, выпишем. Завтра за вами заедут. До этого момента, генерал настоятельно просил, быть в палате. Вашу одежду, документы и остальные вещи принесут прямо сюда. Остальное привезут ваши, эээ, сопровождающие.
— Спасибо доктор, — широко улыбнулся я. — Это отличное известие.
— Ах, да, — спохватился Лифштиц и сунул руку в карман. — Вам просили передать. Если что-то понадобится, позвоните заранее. Телефон у дежурной на вашем этаже.
Он протянул руку. В ладони лежал обрывок листка с написанными цифрами телефона и одним именем «Алла».
— Спасибо ещё раз, — благодарно кивнул я и сграбастал бумажку.
Через пару минут я вышел из палаты и подошел к кемарившей в коридоре дежурной. Женщина встрепенулась, услышав шаги.
— Чего тебе? — недовольно пробурчала она.
— Позвонить можно? — я кивнул на примостившийся в уголке стола телефон. — Зиновий Исаакович сказал, чтобы подходил и пользовался в любое время.
— Раз Лифшиц сказал, звони, — неохотно кивнула медсестра, подвигая телефон.
Я набрал номер, дождался, пока гудки сменятся знакомым женским «алло», и бросил в трубку:
— Привет, Алла. Как дела? Выспалась, наконец?
— Привет, — недовольно пробурчала оперативница. — Хоть ты не подкалывай. Мне ваши шуточки уже в печенке сидят. Каждый встречный-поперечный доброго утра желает, спрашивает, как спалось, спящей красавицей называет. Рассказывает, как сказочный принц Андрей меня из «белого гроба» Нивы освобождал. Задолбали уже, весельчаки хреновы.