— Да, — осторожно подтвердил я.
— Отлично, — в глазах генсека прыгали веселые чертики. — Моё предложение заключается в следующем. Алексей Александрович Шелестов семнадцати лет исчезает. Для начала переведем твоих родителей в Москву, чтобы исключить их контакты со знакомыми, твоими одноклассниками и одноклубниками. А потом оформим тебе сдачу выпускных экзаменов экстерном, и официально отправим учиться в одну из республик. По легенде тебе захотелось самостоятельности и романтики: себя показать, страну повидать. А вместо Шелестова, появляется Алексей Владимирович Кирсанов девятнадцати лет. Приезжий комсомольский активист из глухого сибирского поселка или другого подобного места. Можно построить дело так, что как будто я был там с визитом, заметил способного паренька, комсомольского активиста, и отправил его работать в Москву как перспективного кадра, с рекомендательной запиской к Пастухову. Устроишься в аппарат ЦК ВЛКСМ. Кто ты и откуда никто знать толком не будет. Ивашутин лично об этом позаботится, и я с Пастуховым поговорю, чтобы доступ к твоему делу был закрыт для посторонних. Пусть считают тебя сотрудником КГБ, поставленным мною надзирателем в ЦК, плевать. Главное, никто узнать не сможет, кто ты по легенде и проверить твою биографию. А слухи пусть гуляют какие угодно, это только нам на руку. Потом в ВЛКСМ создадут комиссию по контролю за ходом реформ в стране. Формально, для прикрытия, главой станет кто-то из ЦК, замом назначат тебя. Реально руководить этим делом будешь ты с самыми широкими полномочиями от меня. Будешь ездить по стране проверяющим, смотреть, как реформы идут, делать замечания, поправлять товарищей, вносить рацпредложения. А потом докладывать мне о реальном положении дел, как пашут, что делают, кто саботирует, где проявляют нужную инициативу, где работают «на отгребись». Тебе это интересно?
— Ещё как! — счастливо улыбнулся я. — Но сразу возникает вопрос, несколько предложений и просьб. Начну с вопроса. Как правило, руководители предприятий — мужики в возрасте и довольно консервативны. Некоторые начинали на заводах, как простые работяги, отпахали там десятилетия. А тут приезжает какой-то пацан, и всех строит, дает советы и рекомендации, делает замечания. Психануть могут.
— Обязательно психанут, — подтвердил Романов. — Куда же без этого? А мы испытаем систему на прочность. Посмотрим, кто будет биться в истерике, закатывать скандалы, писать жалобы, заявления об увольнении. Их не жалко, отправим на заслуженный отдых. А вот те, кто сумеют прислушаться к разумным предложениям, увидят рациональное зерно, и будут сотрудничать вопреки своим амбициям и делать своё дело хорошо, останутся. Но это всё пока в недалеком будущем. Сначала надо протолкнуть реформы в Политбюро. Я ответил на твой вопрос?
— Достаточно полно, — подтвердил я и напомнил:
— Предложения и просьбы излагать?
— Давай, — Романов положил ладони на столешницу и придвинулся поближе.
— Григорий Васильевич, я хочу хотя бы изредка общаться со своим тренером и наставником — Игорем Семеновичем Зориным и ребятами. Это можно сделать так, как будто приехал из республики на время, и зашел к ним, узнать, как дела. Как раз легенду поддержит.
— Нежелательно, — затвердел лицом генсек. — Я бы понял, если ещё с родителями, такая возможность рассматривалась. При встречах с тренером и парнями из «Знамени», можешь подставиться. Не забывай: ЦРУ ты по-прежнему интересуешь.
— Значит нельзя? — я огорченно вздохнул, всем видом демонстрируя печаль.
Романов несколько мгновений помедлил, изучая моё расстроенное лицо.
— На усмотрение Петра Ивановича, — наконец ответил он. — Если Ивашутин найдет варианты, как это грамотно сделать и даст добро, под его ответственность.
— Договорились, — повеселел я. — Обязательно это обсужу с товарищем генералом.
— Тогда можешь идти, — Романов встал и протянул мне руку. — Сотрудник охраны ждет тебя в приемной, и проводит к Машерову. У Петра Мироновича много вопросов по экономическим реформам, а у генерала Ивашутина — по организации «Красного Знамени», совместно с Министерством Обороны, ВЛКСМ, и не только.
— Спасибо, Григорий Васильевич, — я с энтузиазмом пожал руку генсека.
— Это тебе спасибо, — усмехнулся Романов. — Кстати, твоя информация об организованной провокации с якобы разбитым сервизом на свадьбе моей дочери полностью подтвердилась. Дело под контролем Комитета, подключены следователи прокуратуры по особо важным делам. Как только оно будет закончено, Лапин сделает красивую передачу-расследование со свидетельскими показаниями, цитатами из материалов дела, как ты и предлагал. Считай, я тебе за это отдельно должен.