В конце концов все люди воссоединялись со своими близкими.
Теперь я понимала, насколько бессмысленным был страх. Он лишь ослаблял тело и разум, притягивая все, чего мы боялись, на энергетическом уровне. Постоянный страх перед нападением суккуба только увеличивал вероятность этого события.
Страх был противоположностью любви. Он лишь отравлял планету и всех живущих на ней людей. Теперь я видела, чувствовала и знала это. Михаил подарил мне ошеломляющее прозрение. Если бы я потеряла Линкольна или свою маму из-за войны – я бы снова увидела их в загробной жизни. Мы бы перевоплотились заново, так что этого не стоило бояться. Если бы я провалила свою миссию и не смогла избавить Землю от Люцифера – все было бы в порядке. Моей единственной, истинной целью являлась любовь: к Линкольну, Шие и даже Тиффани.
Людям нужно было прекратить сеять страх и ненависть. Пришло время любить.
Когда Михаил убрал руки от моей головы, я поняла, что рыдаю. Он слегка сжал мои плечи.
– Да пребудет с тобой Бог в грядущие дни, дитя, – его слова, прозвучавшие как благословение, окутали меня согревающим теплом. Затем он ушел, оставив после себя странное ощущение: меня словно тянуло в сотню разных направлений.
Что это было?
Эмберли помогла мне опуститься на пол, а потом уселась напротив.
– Однажды он провернул со мной этот трюк со светящимися руками, – поделилась она, пока я переводила дыхание. – Я была в плохом состоянии, мне казалось, что жизнь не имеет никакого смысла. Тогда он просто обхватил мое лицо и загрузил всю эту информацию про любовь прямо мне в мозг. Странное ощущение, да?
Я просто кивнула. Что-то внутри меня изменилось. Вся эта война казалась бессмысленной; мы двигались назад вместо того, чтобы идти вперед. Если бы я убила Люцифера и мы избавили Землю от его демонов – люди могли бы сосредоточиться на своей главной задаче: научиться любить друг друга, независимо от всех различий.
Вот зачем мы все пришли сюда, на Землю. Мы должны были выучить и применить на практике этот простой, но важный урок.
Безусловная любовь.
– Дай угадаю, ты чувствуешь себя немного виноватой из-за того, как ты обращалась с людьми? – спросила Эмберли.
Я снова кивнула.
– Должно быть, отец-архангел это так… – я не могла найти подходящего слова.
– Временами это сводит с ума, – закончила за меня Эмберли. – Но вообще это здорово.
Одарив ее слабой улыбкой, я попыталась унять это напряженное… что бы это ни было. Избавиться от страхов и полюбить всех вокруг? Это звучало как самая сложная задача, с которой я когда-либо сталкивалась.
Я поднялась на ноги, решительно сжав кулаки.
– Давай попробуем еще раз.
К черту страх. Я была сильной, любящей и доброй, и я собиралась превратить эти качества в свой щит.
Эмберли тоже встала и ободряюще посмотрела на меня. Я видела, что она от всего сердца желает мне успеха. На первый взгляд она казалась недружелюбным подростком, но у меня было достаточно времени, чтобы разглядеть ее мягкую, отзывчивую натуру.
Я убью Люцифера.
Я избавлю Землю от его адских отродий. Я буду излучать любовь, а не злобу и ненависть.
Я не позволю страху меня контролировать.
Я – сильная женщина с бесконечными возможностями. На свете нет ничего, с чем бы я не справилась.
Уставившись на Эмберли, я приготовилась к тому, что она прикажет мне ударить себя по лицу.
– Давай! – закричала я, сжимая кулаки, и в моих венах запульсировал адреналин.
Эмберли криво усмехнулась, а ее глаза вспыхнули фиолетовым.
– Я дала команду. Ты не пошевелилась.
Я испытала смесь шока и облегчения.
– Что? Попробуй еще раз.
Ее глаза снова начали светиться, но ничего не произошло. Эмберли ухмыльнулась, продемонстрировав свою ослепительную улыбку.
Я не знала, что именно сделал со мной Михаил, но главное – это сработало.
Когда мы с Люцифером встретимся вновь – я буду готова.
Глава пятая
– Такими темпами Город Ангелов падет через три месяца, – объявил Михаил, стоя перед Уриилом, Гавриилом и Рафаилом.
Мы были в одном из лекционных залов. Архангелы устроились в креслах на небольшом возвышении, а капитаны Армии Падших сидели за партами, внимательно наблюдая за ними. Я перевела взгляд на жену Михаила, Грейс, одетую в боевые доспехи. Она стояла чуть поодаль, с тугим пучком на затылке и непоколебимой решимостью на лице.
Глаза Гавриила наполнились печалью.