Он знал, где ее искать - к северу от нового тракта, в стране лесных дриад прекрасной Вайлэ-ри. Там он и нашел Лучар, ставшую еще прелестней и повзрослевшую, словно племя дриад вложило ей в сердце силу и мудрость великого леса. Юность ее закончилась; вместо былой девчонки Иеро увидел зрелую женщину, познавшую себя и понимающую, чего она хочет. В сущности, немногого: быть с ним, дать жизнь его детям и сделать так, чтобы страна ее процветала, забыв с войнах и происках Нечистого.
На той поляне, где их когда-то усыпили зельем, подмешанным в вино, они остались на несколько дней. Счастливые дни - а ночи были еще счастливее! Но Вайлэ-ри не явилась Иеро, и ни Горм, ни он сам не смогли нащупать ее ментальных излучений; лес молчал будто вымерший, оберегая свои секреты.
Лучар тоже молчала. Ни в эти дни, ни позже Иеро не узнал, как она прожила эти месяцы, о чем говорила с Вайлэ-ри и видела ли ее дитя. И х дитя… Дар, который Лучар сделала когда-то лесной королеве… Кто родился у нее, девочка или все-таки мальчик, как она надеялась? Любопытство мучило священника, но эта тема была запретной, и лишь по тому, что Лучар все чаще заговаривала о детях, он догадался, что его семя не пропало втуне. Он попробовал расспросить трех воинов, телохранителей Лучар, оберегавших ее в этом лесу, но знали они немногое - лишь то, что принцесса временами исчезала, и что в эти ночи им снились восхитительные сны, полные любовных утех с бледнокожими прекрасными дриадами.
Спустя пару недель они вернулись в столицу Д'Алви, в объятия короля Даниэла и свои дворцовые покои. Жизнь постепенно налаживалась; северные воины отправились на родину, в Канду, а вместо них прибыл аббат с десятком священников; братья-эливенеры бродили по лесам в сопровождении иир'ова, разыскивали последние логовища слуг Нечистого; ученые Аббатств трудились (пока - безрезультатно) над решетчатым экраном и другими машинами колдунов, что были найдены в Ниане, Мануне и прочих местах; мастер Гимп со своей командой бороздил морские просторы на новом коробле; брат Альдо отправился вместе с Гормом к медвежьему народу; его преподобие отец Демеро занимался сразу сотней дел: следил за разработкой первых компьютеров, искал затаившихся в Канде бывших шпионов Нечистого, прокладывал линию телеграфа между Саском и Монреем, столицей Союза Атви, строил дороги и новые Аббатства на берегах Внутреннего моря.
Но было что-то еще, какая-то тайная миссия, о чем Иеро слышал от разведчиков, все чаще приходивших в Д'Алви; гонфалоньер рассылал их целыми группами в Затерянные города, на юг, восток и запад, уже не опасаясь слуг Нечистого. Эти люди что-то искали, но цель экспедиций была неизвестна им самим, в чем Иеро убедился, осторожно зондируя разумы разведчиков. Может быть, цель - старинные компьютеры? Или иные чудеса былых времен, средства транспорта или устройства связи? Легенды гласили, что в древности человек умел передавать без всякой телепатии не только звуки, но целые движущиеся картины, летевшие вокруг мира на десятки тысяч миль… Это расстояние казалось Иеро огромным; даже он, лучший телепат Республики, не мог послать связное слово дальше тридцати миль. Правда, приборы Темных Мастеров, с которыми сейчас работали ученые в Саске, могли увеличить эту дистанцию в десять раз.
Однако сигнал, пришедший к нему темной январской ночью, был послан не из Саска, не отцом Демеро и даже не могучим разумом Солайтера. Озеро Солайтера лежало на юге, Саск - на северо-западе, тогда как сигнал пришел с востока - мгновенный слабый импульс, кольнувший мозг Иеро отточенной иглой. Он тут же поставил защиту; это было непроизвольныи инстинктивным действием, средством предохранить свой разум от чужого вмешательства. Затем, осторожно двигаясь, чтобы не разбудить Лучар, вылез из постели, зажег свечу и сел в плетеном кресле у окна, посматривая то на звездное небо, то на свою принцессу, прислушиваясь к ее тихому дыханию.
Лучар спала на спине. Кончался третий месяц с того дня, когда они узнали, что в чреве ее зреет новая жизнь; живот был еще незаметен, но все-таки она спала на спине, как предписали королевские медики. Кроме того, она перестала есть острые блюда, почти не пила вина, а неделю назад отказалась от верховых поездок на хоппере, сменив их неспешными прогулками по дорожкам дворцового сада. Иеро обратил внимание, что временами она замирает, кладет ладонь на живот и будто прислушивается, склонив к плечу головку в кольцах темных кудрей; ходила она теперь так, словно под сердцем ее покоилось сокровище их тонкого хрупкого хрусталя. Эти перемены умиляли священника; и сам он временами, закрыв глаза, чувствовал, как детские пальцы касаются щек и треплют его усы.
Однако он собирался поразмышлять о сигнале…
Слабый, очень слабый, пришедший с востока и будто бы сверху, из астральный просторов, усыпанных яркими звездами… Впрочем, такое предположение нелепо; кто мог говорить с ним со звездный небес, кроме Великого Создателя? И если б такое случилось, - тут Иеро перекрестился, - то мысль Творца была бы сильной и внятной, ибо Он не шепчет, а говорит со своими слугами в полный голос. Конечно, в том случае, если желает им что-то сказать… Сам Иеро не удостоился подобной чести, но пер Сагенай, юный пророк и провидец Аббатств, утверждал, что именно так приходят Откровения от Господа, и не было причин ему не верить.