"Здравствуй, девочка. Я пришёл, — малышка всё так же спала. Она не поправлялась, потому что никто не разгадал его загадки. Даже их хвалёная лекарь не могла догадаться, в чём дело. — Ты готова? Сейчас будет немного больно".
Девочка резко открыла глаза и с ужасом вздохнула. Самаэль улыбнулся и спрятался от глаз посторонних. Через некоторое время в покои вбежали люди: брат, друг девчонки и она.
Аньетту подбрасывало. Она хрипела, и это было страшно. Шумно втягивая воздух, она пыталась достать хоть глоток воздуха. Из закрытых глаз текли слёзы. Девочку подкидывало, словно от электрических ударов. У неё резко подскочила температура. Аньетта сгорала в бреду, задыхаясь, словно в агонии.
— Анье, — Маран подбежал к сестре, хватая её за плечи. — Анье! Сделайте что-нибудь!
"Анье, Анье!", — картинно кривлялся в углу Самаэль. Его никто не видел, и это вдвойне доставляло удовольствие. Он вальяжно сидел на кресле, наблюдая за перепуганными лицами ребят.
— Я не знаю, что делать! — испуганно пробормотала Мила.
— Что Мира давала твоей сестре? — спросил Дин у Марана.
— Я не знаю! Какой-то порошок.
— Этот? — Дин взял со стола стеклянную баночку и показал её другу.
"Умник, — скривился Самаэль. Было досадно, что они помогут девчонке, хотя он не собирался убивать её. По крайней мере, сейчас. Он поправил волосы и покинул покои. — Пора устроить настоящее веселье".
— Не знаю! Давай хоть что-нибудь, — девочка ещё сильнее забилась в конвульсиях, её глаза приоткрылись, но вместо зрачков там были лишь белки.
— Она разводила его чем-то?
— Б… Какая разница? Быстрее! — заорал Маран.
— Господин, господин, там, у северных ворот. На нас опять напали! — вбежал запыхавшийся дежурный.
— Пошёл вон! К е… м… Держать оборону! — пытаясь удержать сестру, заорал барон.
— Понял! — дежурный поспешил ретироваться. Дин развёл порошок с водой, которая стояла тут же в кувшине.
— Только бы помогло. Держи её! — крикнул Дин другу. — На, вольёшь, — он сунул пиалу в руки Милы. Маран и Дин пытались удержать бьющуюся в конвульсиях Аньетту, а Мила вливала содержимое ей в рот. Часть смеси Аньетта выплюнула, но часть всё же проглотила.
— Мира, — прошептала одними губами Мила.
***************************************
Нахема видела, как девушка, её сопровожатые и старушка заходят в дом, как противница осматривает парня, и тот начинает биться в конвульсиях.
"Молодец. Посмотрим, что они собираются предпринять", — с удовлетворением подумала Нахема.
— Дай сюда! Держите его. Крепче! — ребята и Вьенцо с силой уцепились в парня. Тот вырывался и лягался, словно конь. И откуда только силы взялись? Вопли стояли, будто поросёнка резали. Старушка начала нервно покачиваться на стуле, бормоча при этом, что сыночек её обязательно поправится, а Мира пыталась оттереть рану от крови, чтобы понять её природу.
"Вот дура!", — зло подумала Нахема на свою подопечную, с опасением следя за манипуляциями девушки. Силы у девчонки не было, по крайней мере, она её не ощущала. Однако её саму что-то беспокоило. Что?
Запечённая корка постепенно поддавалась и Мира увидела след от… укуса. Поначалу внутри неё всё опустилось, но девушка постаралась убедить себя, что это мог быть дикий зверь.
— Не отпускайте! — прокричала Мира. Она положила руку на лоб парню и начала читать формулу отторжения. — Сэто, сэто, сэто лэто, крики нависти одето. Поно макини луга, золотые жемчуга. Тосто кристи мана висти сито лениги окристи, оно кристи вего шпат, уно гориги горбат, — и ребята, и Вьенцо дико взирали на происходящее.
"Завулон и Тьма прародительница! Она читает формулу Отторжения?! Ну, уж, нет. Ничего у тебя не выйдет".
— Моно санэс онкэ ра. Кригус лагрэкэ онга… — начала шептать Нахема.
— Яно вего мено крего, лиго виго зело чего. Я скажу тебе: "кричи", а ты тут же ЗАМОЛЧИ!
— Если скажет: "закричи", на минуту замолчи, — закончила вместе с ней Нахема, и мальчишка внезапно затих и обмяк. Ребята и Вьенцо, удерживающие его, не рассчитали и скопом повалились на больного.
"Вставай! Я, твоя Повелительница, приказываю тебе. Не отпускай их". Молодой вампир встал и вышел. Его исчезновения не заметил никто. Девчонка продолжала что-то говорить, а остальные мотались по дому. Старушонка застыла на стуле, словно изваяние.
"Ничего. Я сама убью тебя, старая кляча! — губы Нахемы превратились в две маленькие щёлочки. — Что ты делаешь? Я правлю царством идиотов! — Нахема увидела, как мальчишка схватил на Зов одного из провожатых и зашёл в дом. — Надо было кусать сразу", — почти вымученно подумала Нахема.