Больше Петровна в деревне родной не бывала. В сорок первом погиб отец под Москвой, в сорок втором два брата полегли под Сталинградом. Мать испытанья не перенесла. Об этом Петровне крестная отписала. И больше никого у нее не осталось. Вот на пенсию выйдет — съездит, конечно, в Бакшеевку. Может, и себе рядом с маманей место приладит. Да что там загадывать наперед. Загадывать Петровна боялась. Уж очень часто и больно разгадывала ее задумки жизнь.
А в ресторан она вошла подругу навестить, Наталью. Плавали вместе еще на «Сибири». Петровна кают-компанией заведовала, а Наталья в ресторане пассажирам подавала. Потом на берег сошла, определилась в «Арагви» и дружбу с Петровной не теряла.
Был шестой час. Ресторан только после перерыва открылся, и народу совсем немного. Петровна вошла в зал, увидела Наталью за буфетом, поздоровались. Подружка улыбнулась ей, вышла из-за стойки.
— Верочка, милая, — заговорила она, — забыла меня совсем, родная… Ведь в море уходишь и заглянуть не хочешь. Пойдем кофе пить, бразильский у меня, прима кофе…
Наталья увлекла Петровну в служебное помещение. А та возьми и оглянись в дверях. Повернулась — и глаза в глаза с ихним старпомом, Валерием Павловичем.
Черноморцев Петровну узнал, отвернулся. Да черт с ним, с чифом… Только напротив него сидела Танька Ежова, дневальная с «Зарайска». Три дня назад пришла девка с направлением из кадров, и морда у нее была сейчас влюбленная-влюбленная…
«Вот котяра! — подумала Вера Петровна о старпоме. — Зафаловал девку… Быстро же они стакнулись!»
Буфетчице стало неуютно. Она еще сама не могла понять, почему так задело ее. Может быть, девчонка ей понравилась, подобные Ежовой не часто идут на пароходы, а Танька с первой встречи с Петровной разоткровенничалась. Буфетчица в тот день, когда Ежова пришла с чемоданчиком на «Зарайск», даже ночевать осталась на судне, изменив собственному правилу — на берегу не оставаться в опостылевшей каюте на ночь. Ради девчонки осталась. И внове все той было, и не по себе оказаться одной в непривычной обстановке, где кругом одно железо, причал с морем да мужики.
Было новой дневальной девятнадцать годов. В наше время это и много, и мало. Окончила она первый курс факультета журналистики, решила, что совсем не знает жизни, испросила годовой отпуск и отправилась из Свердловска во Владивосток — постигать суровую действительность.
Вера Петровна в душе подивилась такому решению, ей было не понять, как можно бросить учебу за ради грязных тарелок и матросского мата. Только она давно уж не пыталась разобраться в новомодных желаниях молодежи и попросту, по-матерински, пожалела примчавшуюся на край света девчонку. И разве она сама не бросилась очертя голову за Василием? Ее увела из дома любовь, Татьяну — другая, непонятная Петровне сила…
«Когда же они стакнуться успели? — удивилась Петровна, ее обидело, что Танька и словом не обмолвилась о чифе. — Ишь лиса какая! Прямо на старпома метит… Ну да, конечно, можно бы и капитана охомутать, да с ним и в ресторан не пустят, разве что в качестве родного деда».
Наталья готовила кофе.
— Ты чего это смурная, Вероника? — спросила Петровну, она одна ее так называла. — Аль со здоровьем что?
— Старпома нашего узрела…
— Этот красавчик такой, с усами? С девчонкой в углу сидит?
— Он самый.
— Третий день нас не забывают. Позавчера был мой день, вечером они пришли. Танцевали всю дорогу. Хорошая такая пара. А вчера я Шурку подменила. Опять были. И вот сегодня. Женился он недавно, что ли? Подружек во Владике только на раз в харчевню водят. Потом не треба.
— Какой «женился»! — воскликнула в сердцах Петровна, и Наталья недоуменно посмотрела на подругу: ей-то какая с этого страсть? — Дневальная это наша, Танька Ежова. Студентка…
Наталья захохотала, и Петровна неприязненно глянула на нее, что тут смешного?
— Ой, не могу! — заливалась меж тем подружка. — За молодоженов приняла! Понятное дело: на студентку времени побольше надо. Вот он и вьется, таранит девку, будто щур на бедную пчелку идет. Лихой у тебя чиф, Вероника, лихой!
4
Вечером Петровне на «Зарайске» делать нечего, командиры, кроме вахтенных штурмана да механика, ужинают дома, а вот на судно буфетчица подалась.