— Что видели сегодня во сне, Михалыч? — спрашивал меж тем третьего доктор. — Ежели что сексуальное — не смущайтесь. По срокам такому пора уже сниться.
Бекишев покраснел и покосился на Петровну. Она чуть заметно улыбнулась и, поставив чайник, скрылась в буфетной.
— …Считаете, что такое в порядке нормы? — спрашивал штурман у доктора.
— Абсолютно, Михалыч, — отвечал Фоминых, — Естественная реакция организма. Идите спокойно на вахту, делайте нам добрую погоду, а потом продолжайте смотреть те же самые сны. За последствия ручаюсь…
К восьми ноль-ноль кают-компания опустела. Теперь надо ждать тех, кто сменится с вахты. Вера Петровна заглянула в столовую команды. Дед Архип справлялся неплохо. С вахты старпома сменился дружок его, Ленька, принялся помогать парню.
Старпом пришел последним. Он всегда опаздывал, забот у старпома больше чем у кого-либо, и буфетчица не сердилась на него, хотя чиф и заставлял ее оставаться здесь лишние четверть часа. Скольких старпомов Петровна перевидала, и все они, отстояв на мостике вахту с четырех до восьми утра, приходили поздно на завтрак.
Черноморцев не поздоровался с нею. Был он хмур, небрит, осунулся, за время шторма постарел. Петровне стало вдруг жалко этого человека. Женщина не любила его за сухость, резкий приказной тон, некую надменность и пренебрежительность к людям. Да и за историю с Танькой, которую, надо отдать справедливость, старпом оставил в покое, не замечал девку после «душевной беседы» с Петровной в его каюте.
И вдруг она пожалела Черноморцева. Пожалела и удивилась. Но прогонять возникшее чувство Петровне не хотелось, оно согрело ее, даже руки крутить перестало, обозначилось некое облегчение.
— Доброе утро, Валерий Павлович, — улыбнулась она старпому, и тот поднял голову, удивленно и беспомощно моргнул несколько раз глазами. За весь рейс они и слова не сказали, старались даже не смотреть друг на друга, а тут на тебе…
— Здравствуйте, Вера Петровна, — помедлив, ясно и твердо проговорил старпом, отведя глаза, и буфетчица поспешила уйти к себе.
«Задерганный он, — размышляла она. — Хотя и держится стойко, виду не подает, не раскисает. Небось, уже и в партком таскали, драили за то, что развод задумал. Слыхала, что треплют про его кикимору. С такой стервою поживи — не только сухарем станешь, людей кусать начнешь. И зачем только бабы мужиков близких травят? Ведь столько у нас средств других, чтобы вить из них веревки… Мужики, они сами хотят залезть под каблук. Лишь бы не видать его было, и чтоб против шерсти их не гладить, достоинство внешнее оберечь, самолюбия не коснуться. Вон как мне пришлось с Сиражутдином… И вера не наша, и порядки другие, а сумела ведь не только с кавказским мужем, но и с матушкой Патимат ужиться».
8
В сорок восьмом году плавала Петровна на танкере «Памир» и встретилась там с механиком из Дагестана. До войны Сиражутдин Мирзоев работал в Касптанкере. Воевал в Волжской флотилии, на бронетанкерах. Потом перебросили его на Тихоокеанский флот, и здесь, в августе сорок пятого, покалечило ему ногу при высадке десанта на остров Итуруп.
На Каспий Сиражутдин не вернулся, остался плавать на Востоке. А когда согласилась Вера Петровна выйти за него замуж, просил ее только об одном: перестать плавать. Да ей и самой хотелось нормальной жизни. Не для баб океанская маета. Это мужское дело — уходить в море. Ну, куда еще не шло таким неприкаянным, вроде Михайловны и ее самой… А вот замужней женщине полный должен быть запрет на пароходы. Дали Мирзоеву комнату на Второй Речке, обзавелись они нехитрым хозяйством, первым делом кроватку купили для будущей Патимат, она уже обозначилась, ожидалась, а когда родилась — назвали так в честь матери Сиражутдина. Про себя-то Петровна звала дочку Машей.
Когда девочка родилась, Сиражутдин отправился в Махачкалу и привез оттуда мать, она жила у него одиноко, муж и сыновья погибли в войну, близких родственников не осталось. Так они зажили вместе. Сиражутдин ходил в море, а женщины с нетерпением ждали дня прихода. Рейсы у «Памира», а с этим судном механик Мирзоев не расставался, были короткие. Танкер снабжал топливом Сахалин, Курилы, Камчатку, и больше чем на месяц Сиражутдин из дома не отлучался.
Однажды танкер пришел на короткое время в Находку, там ему предстояло налиться и идти в Нагаевский порт. Время совпало с воскресным днем. Вера Петровна отправила пятилетнюю дочь с бабушкой Патимат погулять и поехала в Находку повидаться с мужем. Сам он выбраться во Владивосток не сумел.