— И кто будет выплачивать издержки? Управление?
— Когда мы докажем, что она причастна, то никто.
— Довольно, Паули, из управление не шагу. Я устал от твоих выходок.
Паули пожала плечами. Струкс вечно так обещал, пока не доходило время до расследования. Вот и сейчас, когда она вновь закуталась в плед и уткнулась в книжку, он немного покачался с носка на пятку и отошел, затем вновь вернулся, словно не решался, за тем стукнул по столу костяшками пальцев, чтобы привлечь ее внимание.
— Да, мистер Струкс?
— Почему ты уверена, что убийство будет? Вон в Джостауне вс еобошлось.
Паули хотела ответить, как вошел дежурный с трубкой.
— Мистер Струкс, на связи начальник полиции Джостауна мистер Свайзчек
Паули нахмурилась.
Струкс взял трубку и ответил:
— Джош, привет. Подожди немного, я в кабинет зайду.
Он кивнул Паули и та поспешила за ним. Уже внутри Струкс тщательно закрыл дверь и опустил жалюзи на стеклянной перегородке:
— Слушаю.
Дальше в течении минуты вещал Свайзчек Джош. Когда Струкс опустил руку с телефоном, Паули прищурила глаза.
— Догадываешься о новостях?
— Я скажу свои соображения, если вы ответите мне на вопросы, — парировала Паули.
— Говори.
— Вы давали распоряжения Томасу заигрывать с певицей? Вы хотели спровоцировать ее на сегодняшний вечер?
— Да.
— В Джостауне не нашли никого, кто подошел бы под жертву неуемного сексуального голода Майклы?
— За ночь только два убийства, одно в результате бытового конфликта, второе — труп утопленника, пролежал в воде четыре дня минимум.
— Пропавшие без вести?
— Ни одного. Собаки же не в счет?
— Значит у нее закончился запас лекарств.
Струкс покосился на нее. А Паули заходила по кабинету, словно пыталась решить — говорить или продолжать обижаться. Плед, который она так и продолжала кутаться, развевался плащом.
— Паули, не томи.
— Сегодня днем молодой человек из команды певички заезжал в Герерштарай.
Струкс помрачнел, а Паули, наконец, приземлилась на стул и нахохлилась словно сердитый воробей.
— Паули, ты сама знаешь, что преступления, совершаемые Дивными, чаще всего не предполагают кровавых жертв, да и убийцы они слишком изобретательные, чаще заказчики. Но те же легенды сообщают, что Дивные могут отсрочить смерть именно безудержными сексуальными связями.
— Вы основываетесь на грубой смеси мифов, сплетен и просто особенностей психики определенной группы людей. Так называемые потомки Дивного народа — это всего лишь люди, которые в силу своего социального происхождения, давления со стороны общества, а также в силу развитой эмпатийности просто иначе мыслят. Неблагоприятные условия жизни толкают их на нарушение закона. Вспомните, мистер Струкс, мне чаще приходится иметь дело с преступлениями на уровне обмана, бывают манипуляции и мошенничества. Убийства редки. И опять же эмпатийность бывает не только у так называемых Дивных, так под метку потомков Дивного народа можно любого психолога загнать. И та же сексуальность — они берут от жизни все, но поиски любви и понимания маскируют под беспорядочные половые связи. Просто потому эмпаты умеют удовлетворить партнера, но тот сбегает от них как от чумы, потому что испытывает страх перед меткой.
Паули сбросила плед и заметалась по кабинету.
— И вот заколдованный круг — они открывают душу, делают все, а в ответ получают лишь обвинения в колдовстве. Все отношение к ним строится на уровне стереотипов, даже судебная и правоохранительная система опирается не на законы, а на суеверия. Ну не нашел никто отличительные свойства Дивных, кроме имени. Но имя — субъективно. Оно дается людьми огульно, словно клеймо, без суда и следствия над новорожденным, который просто родился у такой же меченой. Пока мы не сумеем разорвать этот замкнутый круг, так и будут плодиться разные суеверия и слухи.
— Паули, ты сама себе противоречишь.
— Я стараюсь решать и искать мотивы на основе доказательств, а не суеверий и слухов. Хоть немного повернуть ситуацию вспять. Все, кого я посадила, осуждены на основании улик и закона, а не под влиянием мифов и легенд. Другое дело, что очень часто и сами так называемые Дивные используют суеверия в корыстных целях.
— Ты знаешь, кто убийца, — Струкс скрестил руки на груди.
— Я знаю, что Майкла к ним причастна.
— Твою мать, Паули, ну почему именно здесь и сейчас? До пенсии осталось всего ничего.