Ночью его мучили кошмары.
========== 12. Стэн слушает ==========
два месяца спустя
Стэн не понимал, что с ним не так. Последняя Цитадель за всё это время казалась самым безопасным в Штатах местом, но что-то заставляло Стэна ходить каким-то неприкаянным, бесцельным. Он добрался до города, убедился, что хотя бы кто-то из родни выжил, но на этом всё и заканчивалось. Поначалу он хотел было податься вместе с Майком в разведывательную группу: зачищать территорию вокруг Цитадели, искать бензин, еду и прочие припасы. Но Стэн быстро отмёл эту идею, поскольку понимал, что полноценно работать в команде он так и не научился, на вылазках будет в первую очередь думать о сохранности своей жизни, а не прикрывать тылы товарищам, и вообще, хватит с него этих перебежек с ножом и пистолетом наперевес. Майк же, в отличие от Стэна, первый месяц постоянно пропадал за высоченными стенами, а затем навёл мосты Дэвидом Гаррисоном — главой разведывательного подразделения, большая шишка, в общем, — и вовсе поселился в здании городского управления, где просиживал на собраниях и разрабатывал стратегии по расширению границ города, связи с другими выжившими, а такие точно были, однако Майк особо не распространялся. Стэн был полностью убеждён, что Майк медленно, но верно зарабатывал авторитет среди других жителей Цитадели, и не мешал.
С Эдди он повадился болтать по часу-полтора каждый вечер у него дома, выпивая чай из заваренного по меньшей мере четыре раза пакетика. Ещё в первый день, во время осмотра, Кайла поинтересовалась, как это они умудрились три месяца провести в самых разных условиях и не слечь от какого-нибудь банального гриппа, и с восторженным удивлением узнала о нынешнем роде деятельности Каспбрака. Его добровольно-принудительно пригласили работать в местной больнице, ведь врачи были на вес золота, и Эдди не смог отказаться, хотя потом часто жаловался Стэну, насколько сильно ему хочется порой бросить всё и начать вести жизнь убеждённого затворника.
— Это невозможно, — говорил он. — В глаза уже видеть не могу эти сраные белые стены, о детстве напоминают. Знаешь, насколько тяжело быть ипохондриком и лечить всех подряд от всего подряд?
— Да уж представляю, — дёрнул уголком губ Стэн. Он узнал об ипохондрии Эдди не так давно, и в связи с этим ещё больше зауважал парня, который, несмотря на чуть ли не панический страх заболеть, денно и нощно просиживал у кровати простудившегося Джорджи там, в Элликотт-Сити.
— На одной из вылазок укусили женщину. Знаешь, что мне пришлось делать вчера?
Стэн мотнул головой, грея руки о постепенно остывающую кружку. Об отоплении оставалось только мечтать, а декабрь в Детройте никогда не славился калифорнийской жарой. Только на чае выживать и приходится.
— Я отпиливал ей её блядскую ногу, по колено. И знаешь, что? — сжал руки Эдди. Он всё сильнее распалялся, и казалось, будто его голос вот-вот сорвётся на крик. — Хер там плавал! Она обратилась сегодня днём. Её привели к нам слишком поздно, чтобы ей можно было помочь, но Кайле побоку, Кайле надо сделать всё возможное! Будь я на её месте, то пустил бы бедняжке пулю в лоб, чтобы не мучилась.
Стэн хотел было возмутиться насчёт Кайлы, но скупо кивнул. Каждую пятницу она звала его на ужин, и Стэн упорно шёл, потому что отказываться было неприлично, особенно тогда, когда в так и не обустроенной квартире и маковой росинки нигде не завалялось. Более того, если не отозваться на приглашение Кайлы отметить каббалат Шаббат, то та может это расценить как личное оскорбление. В один из таких дней Стэн по пути к дому Кайлы встретил сидящего в одиночестве на скамье бывшей автобусной остановки Джорджи. Выглядел он меланхоличным, печальным, будто в воду опущенным. До заката оставалось всего минут тридцать, и половину из этого времени ещё придётся потратить на дорогу, но Стэн всё равно опустился рядом на скамейку.
Джорджи скосил было на него взгляд, а затем вновь опустил его в потрескавшийся асфальт.
— Привет, Стэн, — сказал он с грустью в голосе.
— Привет, — задумчиво протянул Стэн. — Что-то случилось?
— Ну… — запнулся Джорджи. — Я с девочкой познакомился. Вики Фуллер, знаешь?
Стэн покачал головой. Он мало кого знал в этом городе, и то этот круг ограничивался Неудачниками, Кайлой с Иегошуа и каким-то парнем из бара. Кажется, его звали Тайлер.
— И что же в этом плохого?
— Ничего, — буркнул Джорджи. — Я её, наверное, обидел. У неё на лице родинка прикольная, на призрака из Пакмэна похожа, ну я и сказал ей об этом, а она расплакалась и убежала. Девчонки странные!
Джорджи ковырнул носком трещинку в асфальте, и оттуда вывалился камушек. Мальчик пнул его на дорогу, и тот громко и задорно поскакал по земле. Стэн проследил за камушком, пока тот не остановился.
— Ты ей так и сказал? Точь-в-точь? — спросил Стэн, и, дождавшись честного кивка, задумчиво промычал. — Может, она не любит эту родинку? Ну, вдруг её в школе обижали, а ты ей об этом напомнил. Она большая? Родинка, в смысле…
Джорджи пожал плечами и нарисовал круг на щеке. Круг получился довольно большим, и Стэн вздохнул.
— Но я ведь сказал, что она прикольная! Не страшная, не уродливая, не ещё какая-то. Я бы тоже хотел себе такую родинку. Она классная.
— Может, тебе стоит поговорить с ней? — предложил Стэн, и это было единственное, что он мог сделать. Он вообще предпочитал решать все проблемы разговорами, ну, а если конфликт приносил пользу (Стэн так однажды вышел из абьюзивных отношений на первом курсе института), то выбирал политику игнорирования. Джорджи нужен был друг его возраста, и игнорировать эту ссору было нельзя. — Извинишься, повторишь всё то, что сказал только что мне… Она всё поймёт. Девчонки вовсе не глупые, ты уж поверь мне, у меня была соседка по квартире, так она могла узнать имя человека, с которым ехала в автобусе, не перекликнувшись с ним ни одним словом. Это пугало, но также было круто.
— Круто… — повторил Джорджи с широкими глазами. В них плескалась детская наивная благодарность и благоговение, и Стэн не мог не улыбнуться в ответ. — А куда она делась?
Стэн замялся и не смог ответить, но Джорджи и так всё понял без лишних слов. Он кивнул понимающе и вновь уткнулся взглядом в землю.
— Мою маму тоже укусили, — сказал он, и пусть Стэн уже слышал эту историю от Ричи, но всё равно поразился, насколько сильно мальчик доверял ему, что решил рассказать. Стэн не придумал ничего лучше, чтобы пододвинуться к Джорджи и крепко обнять его. — И папа потом ушёл и не вернулся.
«Ох…» — промелькнуло у Стэна в голове. Билл не рассказывал ему… Наверное, хотел защитить. Всё же, легче сказать, что отец бросил их, чем признаться, что случилось на самом деле, но на душе всё равно было гадко. Появилось лёгкое чувство тошноты, какой-то ком в горле, говорящий, что Стэн знал больше, чем ему следовало. Гораздо больше.
— Ты только поэтому сидишь тут один? — решил перевести тему Стэн. — Из-за Вики?
Джорджи помотал головой.
— Не хочу домой. Да, Билл будет волноваться, знаю, но ему тоже нужно отдохнуть, вот.
— Отдохнуть? — переспросил Стэн, хотя на слух не жаловался.
— Ну, да. — Джорджи пожал плечами, будто это было само собой разумеющееся. — Он же со мной постоянно сидит, с вами всеми давно не виделся, потому что боится оставлять меня одного.
— Но ты всё же здесь один.
Джорджи улыбнулся и хихикнул тихонько.
— Я сбежал. А ты куда идёшь? — совершенно ангельским голосом поинтересовался он, сбивая Стэна с мысли. Солнце уже почти скрылось за высокими домами, и он совершенно опаздывает к Кайле.
— Точно-о-о! — выдохнул Стэн и живо поднялся со скамьи. — Тётя Кайла позвала на ужин…
Он растеряно обронил последнюю фразу и хотел уже было попрощаться и убежать, пока совсем темно не стало, ведь тогда он пропустит начало каббалат Шаббата, и Кайла ему этого не простит, наверное, никогда. Кайла вообще была удивительно злопамятна, когда дело касалось религии. Даже сейчас, спустя двадцать лет, она помнит тот случай, когда Стэн неправильно прочитал молитву в день Симхат-Торы.