Новая теория процветала вплоть до очередного кризиса, на этот раз он выразился в двух мировых войнах XX в., Русской революции 1917 г. и Великой депрессии 1930-х гг. Кризис привел к появлению сразу двух новых теорий: австрийской школы и Дж. М. Кейнса. Наиболее яркое понимание их особенностей дает оценка этими конкурирующими теориями причин Великой депрессии [41] :
Великая депрессия
Австрийская школа
Классики австрийской экономической школы во главе с Л. Мизесом, Ф. Хайеком, М. Ротбартом, Роббинсоном, и др. были одними из немногих предсказавших Великую Депрессию задолго до ее начала, что вызвало первый всплеск интереса к ним.
Основы своего учения Л. Мизес изложил в 1912 г. в книге «Теория денег и кредита». Исходя из денежной теории шведского экономиста К. Викселля, Л. Мизес доказал, что принудительное снижение процентных ставок центральными банками неизбежно создает искусственный бум, особенно в отраслях, производящих капитальные блага; и этот бум не может продолжаться долго. Более того, золотой стандарт, пусть даже ослабленный центральными банками, в конце концов заставит отдельные страны отказаться от инфляционной политики и пройти через крах [42] .
Крах неизбежен вне зависимости от того, растут цены или нет. В своем главном произведении «Человеческая деятельность» Л. Мизес пояснял: « крах явился необходимым следствием попыток понизить ставку процента посредством кредитной экспансии » [43] . В 1924 г. Л. Мизес предупредил, что приближается обвал. Депрессия будет всемирной, поскольку почти каждая страна имела золотой стандарт и центральный банк, проводивший инфляционную политику после великой войны [44] .
В США также был обширный круг экономистов, предсказавших грядущий крах [45] . Они так же, как и представители австрийской школы, были сторонниками твердых денег. Одним из наиболее известных был Б. Андерсон, главный экономист Chase Manhatten Вапk, который неоднократно называл политику ФРС «неверной и опасной» [46] . Когда ФРС в августе 1927 г. снизил учетную ставку до 3,5%, Б. Андерсон заявил: «мы подносим спичку к пороховой бочке» и «выпускаем на волю непредсказуемые психологические силы спекулятивной заразы» [47] .
Не менее популярен был и Е. Харвуд – основатель независимого Американского института экономических исследований и регулярный автор для The Annalist, финансово-экономического еженедельника New York Times, который с середины 1920-х неоднократно заявлял, что банки «выдали слишком много кредитов» и что кредитная экспансия ФРС скоро закончится. В начале 1929 г. Е. Харвуд предупреждал: «… Текущая спекуляция капитальными товарами, представителями которых являются ценные бумаги, и инфляция их цен намного опаснее спекуляции потребительскими товарами » [48] .
М. Ротбард подсчитал, что с середины 1921 г. по середину 1929 г. ФРС раздула денежное предложение более чем на 60% [49] . Он отмечал, что искусственно низкие процентные ставки и кредитная экспансия поощряют развитие «опасного бума на фондовом рынке и рынке недвижимости» [50] . Как только рост денежной массы в США замедлится , указывал М. Ротбард, депрессия станет неизбежной [51] . Так и произошло.
Но какая же сила вызывает колебания денежной массы?
Л. Мизес, отвечая на этот вопрос, заявлял: Экономические циклы вызваны поведением банков. Если бы расширение банковского кредита не вело к снижению денежной ставки процента ниже естественной ставки, то равновесие не было бы нарушено. Но почему банки снова и снова совершают одну и ту же ошибку? «Ответ должен быть таков: потому что с точки зрения идеологии, господствующей в среде бизнесменов и политиков, понижение ставки процента является важной целью экономической политики и потому что инфляционное расширение кредита считается лучшим средством для достижения данной цели». « Коренная причина того явления, что один экономический цикл следует за другим, имеет, таким образом, идеологический характер » [52] .
Представители австрийской школы считали кредитную политику американского правительства и ФРС главной, если не единственной причиной краха [53] . По мнению Мизеса, виной всему были центральные банки, монополизировавшие денежную эмиссию: «Если бы каждый банк имел право эмиссии банкнот, которые могли бы быть обменены на золото, то чреватое опасностью расширение кредита и понижение процента стало бы невозможным» [54] . Австрийские монетаристы настаивали на сохранении золотого стандарта и бесконечной эластичности заработной платы (т.е. возможности бесконечного ее снижения), последнее, по их мнению, должно было предупредить рост безработицы. По сути это было ни что иное, как прямое возвращение к законам Т. Мальтуса: