В данный момент он и не думал ее соблазнять; он просто не знал, что она рядом, а потому его магия не была направлена на Нову прицельно, но отчего-то девушке нестерпимо захотелось осторожно скользнуть в его бассейн, подобраться поближе и положить руку на блестящую от воды спину.
Корональ расслабленно лежал в воде, сложив на мраморный борт бассейна скрещенные руки и уткнувшись в них лицом. Пара рабынь, одна за другой, поливали его тело душистой теплой водой — у Новы закружилась голова от разлившегося в воздухе острого розового аромата. Высокая, толстая хмурая краснолицая служанка, видно, из старших толкнула зазевавшуюся Нову в бок, сунула в ее руки серебристое ведерко и кивком головы направила в сторону источника, бурящего теплой водой, пропахшей благовониями.
— Десять ведер, — злобно прошептала она. — И лей осторожно! Если Корональ останется недоволен, ты отведаешь палки!
Под потоками воды, ласкающей его плечи и спину, Корональ, казалось, задремал. Именно сейчас, когда лоб его и брови были спокойны, глаза прикрыты, он выглядел умиротворенным и расслабленным. Его длинные черные волосы гладкими лентами стекали по плечам и распадались на отдельные волосинки в воде, а кожа, гладкая и плотная, как у морского зверя, глянцево сверкала.
Выливая первое ведро на плечи Короналя, Нова со страхом рассматривала своего личного врага, так умиротворено дремлющего у ее ног. Помня о наказании, которому Эллиан подвергся по ее вине, она со страхом ожидала увидеть уродующие тело шрамы, но ничего этого не было. Под глянцевой кожей Водного мага гармонично перекатывались мускулы, сильные и ровные, словно хлыст палача никогда не рвал и не рассекал их.
Однако, присмотревшись лучше, Нова едва не выронила свое ведро, и суровая служанка грубо оттащила ее от Короналя, чтобы неумеха не потревожила его покой.
На спине Эллиана, разбуженное ласковым прикосновением воды, сияло его Слово. Огромный, на всю спину, прекрасный рисунок, живой, переливающийся под кожей перламутром водный дракон с длинными усами. Корональ мог не скрывать своего Слова — его благословил Понтифик, и вряд ли кто-то осмелился бы соперничать с силой Короналя.
Только вот несмотря на сияющую молодость Короналя, несмотря на его любовь к шелковым нарядам и благовониям, несмотря на кажущуюся беспечность, его Слово, обычно упрятанное под щегольскими дорогими тряпками, под легкомысленными нарядами, выглядело так, словно Короналю века и века. Будто он не мальчишка, вчера взявший посох правителя только потому, что больше некому, а старый воин, побывавший не в одной битве и добывший этот трон силой.
Длинные усы его роскошного дракона были перебиты и срослись неровно, гребень, спускающийся по хребту вдоль всего тела, порван местами. На плотной чешуе то там, то здесь виделись белесые шрамы, словно дракона рвали когтями и секли мечом. Его желтые глаза, казалось, были полны ненависти, а зубы готовы растерзать всякого.
Нова даже представить себе не могла, что может так изуродовать Слово, сколько нужно перенести и не умереть, чтобы на Слове и на душе остались такие раны, которые невозможно сгладить и залечить даже магией. У ее бабочки однажды выпала с крыла чешуйка, словно бабочка взмахнула крылом над свечой, и это стоило Нове месяца болезни.
Но у нее было где спрятаться от невзгод, и постель была, где принцесса пережила немощь. А у Эллиана?..
Нова осторожно отступила, стараясь, чтоб ее шаги были легкими и невесомыми, чтобы не потревожить Короналя, не разбудить его, но он услышал. Словно хищник, унюхал среди оглушительного острого розового запаха аромат ее тела. В мгновение ока из расслабленного и умиротворенного он превратился в стремительного, опасного, хищного. Как чудовище с бронированной шкурой, зовущееся крокодилом и живущее в мутных реках жарких стран, он выпрыгнул из воды, ловя свою добычу, и Нова пронзительно закричала, чувствуя, как жесткие пальцы сжимаются у нее на лодыжке.
— Иди сюда, — яростно рычал Эллиан сквозь сжатые зубы, утягивая свою добычу под воду. В одно мгновение девушка оказалась в его бассейне, отплевываясь от воды, заливающей ей рот и нос. Водная стихия полностью подавила ее силу, стерла всю защиту, и Эллиан это чувствовал, издевательски посмеиваясь, беззастенчиво прижимаясь обнаженным телом к ее телу, опутанному намокшей одеждой.